"Владимир Кантор. Крепость (Семейный роман)" - читать интересную книгу автора

как-никак сына" Исаака Моисеевича, что не один Владлен у него сын, что
если другие сыновья от первого брака неплохо устроились "в жилищном
отношении", то надо и о ней подумать. Потом все сгладилось, бабушка Роза и
дед, которого Петя не знал совсем, помогали Лине, она подолгу гостила у
них, так как ее мать все же сумела выйти замуж за одного из очередных
своих любовников и перестала обращать на дочку внимание. Лина даже
называла тогда бабушку Розу "бабушкой", и никто уже не вспоминал прошлые
обиды и неурядицы, словно их и не было.
А потом Лина стала бывать у них в доме много реже, и когда Петя подрос,
он видел ее случайной гостьей: красивой, веселой, нарядной женщиной,
почему-то называвшей его "маленьким братиком" и смеявшейся каким-то
странным горловым, необычно волнующим смехом, каким мама никогда не
смеялась. Лина как раз тогда поступила, а затем окончила труднейший, по
словам папы, институт - Архитектурный, сокращенно МАРХИ, причем с
отличием, с "красным дипломом". И вились вокруг нее молодые гении,
предлагая себя в спутники жизни, с некоторыми Лина приходила к ним в
гости, но бабушка Роза отрицательно качала головой: мол, слишком молод,
положиться нельзя. А Лина тогда цвела, чувствуя себя примой, но ни за кого
из "гениальных мальчиков" она так и не пошла, а отбила мужа у какой-то
женщины с тремя детьми - именитого архитектора и дизайнера Диаза Замилова.
Они жили в ее комнатке на Красной Пресне (мать Лины к тому времени
умерла, а Замилов оставил квартиру бывшей жене и детям), первое время были
счастливы. Но была Лина по молодости кокетлива, а Диаз, по-восточному
ревнуя, бил ее, что, разумеется, перенести она не могла и ушла: и от него,
и одновременно из Гипротеатра, где они вместе работали и где она
оставаться не хотела, чтобы не слышать радостных соболезнований подружек и
их же сплетен. Ушла в никуда (Пете этот ее поступок казался безумием),
ничем и никем не защищенная, нигде не работала и работы не искала. Как она
попала в сумасшедший дом, Петя не знал. Отец что-то глухо говорил об их
родственнице, вдове дяди Миши Бицына, враче-психиатре, докторе медицинских
наук. Приехав навестить несчастную, брошенную мужем племянницу, она на
следующий день прислала за ней перевозку. Два месяца психушки дались Лине
непросто: в ней что-то сломалось, пружинка, которая делала ее примой. К
тому же она считала, что в документах ее стоит теперь непременно
какой-нибудь таинственный знак, сообщающий о пребывании в дурдоме, и ни
один отдел кадров ее не пропустит, уж пусть она лучше будет голодать. Для
подработки она писала шрифты, чертила дипломникам конкурсные проекты,
пыталась давать уроки черчения, но все это неудачно, доход имела скудный;
помогала деньгами бабушка Роза, а потом у бабушки случился удар, и Петин
отец уговорил Лину переехать к ним.
Это, конечно, поддержало ее материально, но и словно загнало в еще
больший ступор: она по-прежнему не искала работы, бросила писать шрифты,
перестала давать уроки, утвердившись в мысли, что ей ни в чем все равно
нет удачи. И с Ильей Тимашевым у нее как-то неладно получалось. Он тоже
был женат.
Петя позвонил и через минуту услышал быстрые женские шаги. Лина стояла
на пороге, раскрасневшаяся, немного распатланная, в кухонном фартуке
поверх темно-фиолетового вязаного платья, и прикладывала палец к губам.
Это означало, что бабушка спит. Петя понимающе моргнул. Как осажденные в
крепости, они объяснялись знаками, чтобы их случайно не подслушали