"Петр Капкин "В ноздре пирамидона"" - читать интересную книгу автора

нас.
Мой милый, мой хороший, мой родной! Я жива, доктор сказал, что, может
быть, буду здорова, если буду соблюдать испанскую диету. А как ее соблюдать?
Ведь для того, чтобы есть не что дают, а что хочешь, нужны деньги. А еще,
милый мой, я выхожу замуж за Пипикова. И знаешь, почему? Я хочу, чтобы
тогда, когда ты приедешь, я была красивой, а на это нужны деньги. Так вот,
люблю я тебя по-прежнему, а за Пипикова выхожу из нужды.
Целую, твоя Люси.
Поздравляю, желаю счастья. Восхищен твоим умом.
Не твой Михаил.
P.S. Не приеду совсем. Я тоже нашел здесь одну даму - богатую и
независимую. Надеюсь с помощью ее капиталов быстро закончить здешние дела.
Михаил, если ты собрался жениться, то не делай этого, - я пошутила в
предыдущем письме. Глупо и неудачно. Я по-прежнему жду тебя, дорогой мой
человек.
Твоя Людмила.
Люси! Не дури. Раз уж вышла замуж, так вышла. А я хоть и тоже тебе
напридумал про свою даму, но к тебе не приеду. Не нашел пока (даму), но
надеюсь найти: богатую и образованную в отличие от тебя, которая путает
Софокла с Периклом.
Михаил.
P.S. Не пиши больше. Твои письма буду рвать.
Утром квартирная хозяйка мадам Бюшо, как обычно, обходила своих
постояльцев. Комната No 42 Люси Иванофф была заперта. На стук никто не
отозвался. Прибывшие полицейские взломали дверь. В грязной темной комнате на
железной кровати лежала мертвая постоялица. При осмотре было найдено письмо:
Прощай, Миша!
Я так тебя любила, а сейчас люблю, кажется, еще больше. С получением
последнего твоего письма жизнь для меня потеряла смысл.
Людмила.
Была также найдена записка к хозяйке:
Мадам, прошу Вас запечатать письмо и отправить его по такому адресу:
Михаилу Кутузкину, 335, отель "Наполи", Неаполь.
Письмо было отправлено.
Через месяц после смерти постоялицы 42-го номера в гостиницу приехал
бородатый блондин с небольшим саквояжем. Представившись хозяйке Михаилом
Кутузкиным, другом ее бывшей постоялицы, Кутузкин получил разрешение
поглядеть на последний приют (как он выразился) своей подруги. 42-й номер
был на последнем, седьмом этаже. "Темный, но чистый", - отметил про себя
Кутузкин. Через весь номер из угла в угол была протянута веревка, на которой
висели наволочки и простыни. "Здесь теперь белье сушим, - сказала хозяйка,
заметив, что Кутузкин смотрит на веревку, - комнату теперь уж никто не
снимает, городок маленький, люди глупы и суеверны", - говорила хозяйка, как
бы оправдываясь.
"Белье как белье", - хмыкнул Кутузкин и вышел из номера.


ЧУЛКОВСКИЙ И КОТ

Небо было сурово-сиреневое. Пахло аэропортом. Чулковский сидел на