"Виталий Каплан. Звездою учахуся" - читать интересную книгу автора

бабло, сто двадцать рэ и ещё копейками. Ксива... Во, блин, паспорт ещё
советский, не обменял.
- Такой нафиг никому не нужен, - заметил Костыль. - Не толкнуть.
Обмен-то вроде уж закончился. Типа пролетел дядя.
- Не, - голос Репья сделался вдруг торжественным, точно ему доверили
произносить первый тост на юбилее Сан Палыча. - Нефиг мелочиться. Я ж
говорю - эксперимент. Вернёмся с дачи, пробьём по паспорту его данные,
через недельку посмотрим. Если типа значится мёртвым или бесследно
пропавшим, значит, не спас его Бог. Значит, ничего и нет. Пусто там.
- А если жив-здоров? - зачем-то хмыкнул Костыль, тут же укорив себя за
болтливость. Пока с Репья не слетел кураж, возражать не стоило. Это как с
гранатой играться.
- Да не зуди! - миролюбиво осклабился тот. - Сдохнет, куда денется? На
вот, - вытянул он вперёд руку. - Сунь ксиву в бардачок. Дома уж позырим.
Промелькнул Лосиный Остров, вскоре вылетели на светлый от
многочисленных фонарей Проспект Мира, а там уже пересекли кольцо и
понеслись по заснеженной Ярославке. Оставалось не так уж много, дача Репья
была близ Клязьмы.
Снаружи явно похолодало. Небо стряхнуло с себя остатки облаков, и в
переднее стекло ввинчивались острые звёздные лучики. В городе таких ярких
звёзд не бывает. А тут - прям как в планетарии, почему-то подумал Костыль.
В планетарии он был лишь однажды, с папой. В тот последний год... Ничего
он, пятилетний, не запомнил, кроме удивительно ярких разноцветных
звёздочек, медленно крутившихся по чёрному ненастоящему небу под тягучую
музыку. А потом сделали рассвет, и на улице папа купил мороженое. Самое
сладкое мороженое в мире. И цвела сирень, и ничто не предвещало ни
рыжеусого дяди Коли, которого потом заставляли называть папой, ни
лихорадочного блеска мамкиных глаз, ни спешного переезда в Тамбов. Как же
потом его доставала эта дурацкая песенка! "Мальчик хочет в Тамбов". Не
хотел туда мальчик. Мерзкий городишко. Чем дальше, тем хуже там было. Ясен
пень, после армии он и не стал туда возвращаться. К кому? Мамки уже не
было, а дядя Коля... С каким наслаждением он тогда его напинал!
Наслаждение, правда, быстро схлынуло, и за ним открылась сосущая пустота.
Потому и перебрался в Москву, послушал Мумрика. Хотя в Москве тоже сперва
никаких зацепок не было. Но повезло, люди его заметили, приставили к
делу...
- Слышь, Костыль? - вклинился в его мысли Шуряк. - Ты это... тормозни.
Облегчиться бы... Мутит меня.
- Точно! - добавил Репей. - Мне тоже отлить хотца.
Костыль послушно сбавил скорость. Вот и место подходящее нашлось -
лесополоса почти вплотную примыкала к шоссе, отделённая от него лишь узкой
полоской снега.
Разом хлопнули задние дверцы, страждущие товарищи выбрались на
природу.
Составить им, что ли, компанию? Не тянуло. Вылезать на мороз, из
тёплого-то салона, топать, по колено проваливаясь в снег - нет уж, как в
анекдоте про поручика Ржевского. Благодарю покорно-с.
Костыль, конечно, не стал глушить мотор, на таком-то холоде. Фигня
расходы, бензина почти полный бак.
Две тёмные фигуры скучно топтались у кромки деревьев, под светом фар.