"Николай Караев. День, когда Вещи пришли в Себя" - читать интересную книгу автора

Этот третий вывод Доктора был чересчур оптимистичен. Скитаясь тем Днем
по Городу, я видел всякое и понял, что Вещи ничем не отличались от Людей.
Они (Вещи) были способны на плохие и хорошие поступки, а осмыслить их
(Вещей. И Людей тоже) мотивы часто не представлялось возможным.
Так, например, Вещи могли нападать и убивать. Особенно кровожадно были
настроены отчего-то Стулья; я много размышлял об этой их склонности и решил
в конце концов, что Стулья мстили Миру за то, что Люди сидели на них
наиболее осмеянной из своих телесных частей. Стулья искали себе подобных,
сбивались в стаи, рыскали по городским Улицам, словно ополоумевшие мустанги,
и беспричинно нападали на другую Мебель. Доктор Никопенсиус заметил, что
особенную (я полагаю, классовую) ненависть Стулья испытывали к Креслам и
прочей Обстановке Лучших Домов. Случайно я стал свидетелем великого побоища,
устроенного Мебелью в старом чайнатауне; в ходе достославной битвы группа
Стульев-камикадзе спрыгнула с Крыши и погребла под собой шикарное и весьма
боевитое Ложе с Балдахином родом не иначе как из Музея истории.
Вещи подчинялись приказам. Я видел парадное шествие (от книжного
магазина до Стального Моста) нового романа почетной гражданки Урсулы Ле
Гуин. Множество Экземпляров романа, празднично блестя яркими Суперобложками,
маршировало стройной колонной по восемь Экземпляров в ряд за лихой Рекламной
Стойкой, и ни одна Книга не сбила при этом шаг.
Вещи тяготели к Людям. Однажды мимо Доктора Никопенсиуса пробежала,
семеня восхитительными ногами, голая Телеведущая Лайза Кеннеди Монтгомери,
за которой гнался с неясными целями весь ее Гардероб. В Лесу Лайза Кеннеди
Монтгомери стала Шаманом племени Телеголовых, которые поклоняются мертвым
Телевизорам.
Вещи могли любить. По наблюдениям Доктора, чрезвычайно влюбчивы были
Розы, которыми знаменит наш Город. Во всех Садах и Парках, а также в
Витринах и на Прилавках эти Цветы, живые либо срезанные, томно льнули друг к
другу, не обращая внимания на остроту Шипов, и соприкасались бутонами так,
будто лобызались. Доктору они (Розы) напомнили целующиеся парочки из
Комиксов для Подростков.
Вещи могли стремиться к самоуничтожению. Домаршировав до Моста,Тираж
нового Романа Урсулы Ле Гуин дружно сбросился вРеку, очевидно,не
выдержавТягот обретенной в одночасье Жизни. Эффектно, я бы даже сказал,
ослепительно кончала с собой Пиротехника. Особенно отличились Петарды,
предпочитавшие взрываться разноцветными группами.
Вещи могли заботиться друг о друге. Доктора Никопенсиуса умилили два
Железных Индейца, которые до того Дня были единой статуей под названием
"Приход Белого Человека": так трогательно волочили они бронзовую фигуру
шошонской Девы Сакаджавеи со стальным Ребенком за спиной. Все трое двигались
с черепашьей скоростью, всматриваясь невидящими глазами в Даль в поисках,
очевидно, Белого Человека, в то время как Белый Человек, а также Черный
Человек, Желтый Человек и Человек Всякой Другой Породы рвал когти, орал
благим матом и всячески сходил с Ума.
Ближе к вечеру Доктор Никопенсиус, насмотревшись на пришедшие в Себя
Вещи, добрел до вашингтон-Парка. Точнее, добежал до вашингтон-Парка, забыв
на Время о боли в ноге, потому что спасался от стада индийских Слонов, ранее
обитавших в Парке зоо: от самого крупного индийского Слона соединенных
штатов америки, от нескольких Слоних, задействованных в программе по
спариванию Слонов в неволе, и от множества Слонят, успешного результата этой