"Дмитрий Каралис. Чикагский блюз (Повествование в рассказах)" - читать интересную книгу автора

что сходство отца и дяди Жоры смутно тревожит его.
- Лодку-то брали... на троих, - наигранно веселым голосом сказал Ефим,
заглядывая дядьке в лицо, - а стакан налили один. Несправедливо...
- Где ты видишь троих? - стучал зубами дядя Жора, натягивая на голое
тело мой свитер и штаны.
- А как же! - Ефим неуверенно потыкал в нас пальцем. - Вот ты, вот он и
вот парень. А? - В голосе появилась тревога. - Он в куртке, а ты без
куртки... На нем брюки, а ты без...
- Да вот моя куртка лежит! - Дядя Жора прыгал на одной ноге, пытаясь
другой попасть в штанину. - Протри глаза.
Отец неподалеку размашисто ухал топором, заваливая сухую сосенку.
- Не, ребята, я не понимаю, - заволновался Ефим, суетливо взглянув
сначала на отца, потом на дядю Жору. - Вы что, хотите меня надинамить? Вас
же трое?
- Помог бы лучше костер развести, - увиливал от ответа дядя Жора. -
Сейчас разберемся...
- Ну разберись, - обиженно говорил лодочник. Он вставал на колени,
раздувал подернутые пеплом уголья и скашивал на меня глаза: - Они что,
двойняшки?
- Кто? - Я ломал через голое колено хворост и зябко поводил плечами.
- Ну, эти... Я же вижу! - настаивал Ефим.
Я пожимал плечами, и лодочник морщил лоб, словно в него заколачивали
гвоздь.
- А у вас осталось?..
- Должно остаться...
- Ёкалэмэнэ! Трясет шибче этого, - он кивнул в сторону дяди Жоры.
Потом мы растирали дядю Жору джином и дали выпить Ефиму.
- Я вас сразу вычислил, - говорил повеселевший Ефим, не выпуская из рук
открытой бутылки. - Проснулся в сарайке - колотун бьет. К мосткам вышел,
лодки счел - одной не хватает. И стакан мой на пеньке стоит. Я его понюхал,
тут меня и озарило! Пошел тропкой по бережку и на палатку вышел! Не, в
натуре, приезжайте в любое время. У нас всё путем!

Ефим ушел опохмеленный и удовлетворенный. Мы натянули над костром
веревку, повесили сушиться одежду дяди Жоры и завалились в палатку спать.
На этот раз я проснулся от ядовитого запаха, резавшего ноздри. Он
безусловно шел от костра, который отец устроил по таежному способу:
несколько бревнышек складывались друг над другом, как карандаши в пачке,
поставленной на ребро, - вбитые в землю колышки не давали им рассыпаться.
Когда середина бревен прогорала, их следовало сдвигать навстречу друг
другу - таежная непрерывка, как объяснил батя. Вновь паниковать я не стал и
выбрался из палатки тихо.
Солнце уже поднялось над низким противоположным берегом и добивало
остатки тумана, жавшегося к камышам.
Огонь образовал в бревнах промоину, их острые концы горели свечным
пламенем, и между ними дымилась и вспыхивала зелеными и синими огоньками
спекшаяся куча дяди-Жориной одежды - капроновая куртка, брюки, свитер...
Чуть поодаль стояли его сапоги с парящими голенищами.
Я ковырнул палкой кучу - она стала гореть веселее. Едкий химический
запах усилился. Обойдя костер с другой стороны, я попытался отобрать у него