"Дмитрий Каралис. Чикагский блюз (Повествование в рассказах)" - читать интересную книгу автора

ценно, нет запаха бараков: квартира номер один, квартира номер два... Да,
Жора?
- Блеск! - сказал дядя Жора. - А как тебе, Элечка?
Мама сказала, что ящики хорошо смотрятся, и похвалила тети-Зинину
работу.
Мне тоже понравилось, как написано, но не понравилось, что теперь все
будут знать нашу фамилию. Без фамилии на воротах как-то было спокойней. Кому
надо, тот узнает, а чтобы всем объявлять... Но не будешь же спорить со
взрослыми, тем более когда их четверо.
Я свистнул Чарли и пошел прогуляться в лес. Когда мы возвращались
домой, я остановился и залюбовался самолетиком - его несло навстречу ветру,
и казалось, он летит очень высоко, среди бегущих по небу белых туч...
Гриня нарисовался на площадке к вечеру, когда мы уже расходились, и, не
слезая с мопеда, стал гонять по земле мяч, изображая игру в мотобол. Было
заметно, что он поддатый. Трещал мотор, стреляя удушливым дымом, и девчонки,
покрутив пальцем у виска, разобрали велосипеды и покатили по домам. Мы с
парнями стояли кучкой, и как только Гриня забил мяч в кусты, я сходил за ним
и пристегнул пружиной к своему багажнику. Сразу сваливать было бы несолидно,
но и оставаться не было смысла. Я сделал вид, что не замечаю Гриню, а
проверяю, хорошо ли накачаны колеса велосипеда.
Гриня выключил мотор, закурил и насмешливо посмотрел в мою сторону.
- Я теперь тебя Кабаном звать буду, - крикнул он. - Ты же Кабан! Кирилл
Банников. Ка-банников! Усек, Кабан?
За моей спиной кто-то из ребят засмеялся.
- А сестрица твоя, Екатерина Банникова... - Гриня стал медленно
натягивать кожаные перчатки, - будет у нас... Е... - Он выдержал паузу и
слил Катькин инициал с фамилией. - Понял, от какого слова, Кабан?
И опять за моей спиной кто-то услужливо засмеялся.
- Вот так вот! - победоносно заключил Гриня и крутнул педаль мопеда. -
Бывай, Кабан!
Я дождался, пока рассеется кислый дым от его мопеда, и, ни с кем не
прощаясь, сел на велосипед и поехал к дому.
...Я крутился в постели, вставал и смотрел на чернеющий за забором лес,
открывал и закрывал форточку, снова ложился, взбивал смятую подушку, но
заснул только под утро, когда вдруг отчетливо понял, что должен сделать.

5

...В больнице я пролежал неделю. Ко мне приходили ребята, приносили
мороженое и рассказывали новости. У меня был перелом ключицы, но доктор
разрешал выходить во двор и сидеть с ребятами на лавочке.
Лёха и Миха, два пацана с нашей улицы, уверяли, что в то утро
испытывали рогатки в лесочке за Моховой улицей и видели, как я с криком
"ура!" врезался в мопед Грини.
Я осторожно мотал головой и рассказывал, как было на самом деле. Я не
"ура!" кричал, а просто вопил для храбрости и наведения страха на
противника. Что-то вроде протяжного индейского "иа-аа-йа-а!". Дорожка за
Моховой начинается узкая, по бокам глубокие осушительные канавы с текущей
водой, там водятся головастики и растут кувшинки, и Гриня, когда я на полном
ходу выскочил навстречу его мопеду и заорал, взял в сторону, но продолжал