"Курмангазы Караманулы. Одинокий всадник " - читать интересную книгу автора

открыло бы Кулбатыра как-то по-особенному, разведать так и не удалось.
Уполномоченные, собравшие активистов, сказали, что Кулбатыр - классовый
враг. Только... к какому же классу он принадлежит! Если бедняк, почему же
нападает на таких же бедняков, как сам? Но ведь и баем его не назовешь,
всего-то богатства: конь под ним... Кто же он на самом деле?
Эти наивные мысли занимали его до самого рассвета.
Забрезжившее утро застало его на песчаном холме неподалеку от оврага,
где спали товарищи. Он всматривался в начинающее бледнеть небо, с восторгом
наблюдал, как, меняя краски, расцветает восток, как, постепенно вытесняя все
остальные цвета, горизонт становится темно-красным, как, рассеивая и эту
красноту, выкатывается, наконец, сияющий огромный шар солнца.
Отчего-то вздохнув, он вскочил на ноги и двинулся к оврагу.
Старшие уже поднялись. Салык проверял оружие, а Шанау и Баймагамбет
будили молодых. Потом вместе отправились к ручью умываться.
Завтрак был коротким. Вчера, собираясь в дорогу, каждый захватил с
собой по бурдюку айрана, по мешочку тары[11], по нескольку пригоршней курта
и иримшика. Бурдюки лежали опустошенные - вчерашняя жара заставила выпить
все до капли. Но остальных припасов было еще достаточно, так что поели
быстро, но плотно. Потом прополоскали бурдюки, наполнили их родниковой водой
и сели на коней.
Карагандыкумы, куда вступил отряд, простиралась верст на сто пятьдесят
в длину и на тридцать - сорок в ширину. Пустыня встретила преследователей
огромными барханами, под каждым из которых мог быть похоронен целый аул
вместе с кибитками, а впадины были так глубоки и обширны, что здесь мог
спрятаться не только одинокий всадник, но и целое войско. Разве можно было
сравнить эти пески с аккумовскими? Там, считай, просто ветряной свей,
поросший корявыми кустарниками. Дикая величественность Карагандыкумов
вызывала оторопь. Одно тут хорошо: песок лежал так плотно, что почти по
самому краю гребней можно взобраться на любую вершину - копыта лошадей вязли
неглубоко.
Салык повел своих спутников на самый большой бархан, который только
можно было усмотреть вблизи. С вершины его открылась захватывающая панорама:
бесконечные желто-коричневые песчаные волны уходили далеко-далеко, к еле
видимым белесым облакам на горизонте.
Карагандыкумы - настоящая пустыня. Редко-редко лежит она вот так,
неподвижно, будто застывшая навек. Но стоит подуть настоящему ветру, как
зашуршит, завьется песок, и вмиг все потонет в желтом мраке.
В лощинах между хребтами невысоких сопок, изрезавших пустыню, нередко
можно встретить острец и джузгунь, бургень и верблюжью колючку, но больше
всего караганника и арчи, их, кажется, не может ни выжечь испепеляющее
солнце, ни истребить секущая песком буря. Редко-редко попадаются
полузанесенные песком кривоватые березки или крохотные левадки низкорослых
тополей, и зеленая листва их радует глаз.
Самые молодые в отряде с восторгом взирали на открывшийся им
фантастический пейзаж.
Прибывшие из Каратюбе милиционеры не раз бывали в этих местах, поэтому
их так не волновала картина, которая заворожила молодежь. Напротив, смотрели
на нее с грустью. Однако из всех, кто стоял сейчас на вершине бархана, лишь
бывалый Салык знал пустыню так хорошо, как свой аул, изъездил ее вдоль и
поперек.