"Курмангазы Караманулы. Одинокий всадник " - читать интересную книгу автора

из песка небольшую плотину, но теперь, наверно, воды накопилось слишком
много, и она прорвала плотину. Там же, рядом с водой, пугливо всхрапывали и
переступали кони. И страх их передался Киикбаю.
Он внимательно прислушался к темноте, стремясь уловить хоть какой-то
отдаленный звук, потом, осторожно ступая, направился к лошадям. Обошел,
пытаясь понять, что их потревожило. Но вроде все было спокойно. Нахлынувший
неизвестно отчего страх начал рассеиваться. Киикбай опять зевнул, сладко,
протяжно, и ему неожиданно вспомнился сон, который он видел до того, как его
разбудил Куспан.
Сон был сумбурный, таких Киикбаю, кажется, и видеть никогда не
приходилось. Может, это оттого, что накануне он сильно устал?
Сначала были какие-то звуки, будто где-то совсем близко ударяли в
бубен. Шум нарастал. И кажется, прямо из этого шума проступили вдруг
сверкающие глаза куланов. Они мчались куда-то, грохоча непривычно большими
копытами, перепрыгивали друг через друга, метались в страхе. Потом в
отдалении, но будто совсем рядом, появились огромные прозрачные фигуры
великанов. Фигуры эти колебались, меняли свои очертания... К чему все это?
Он так задумался, что чуть было не растянулся на земле, споткнувшись о
какую-то корягу. Шепотом выругался. Постоял, чувствуя, как голову вновь
заволакивает дрема. Встряхнулся: да что это со мной! Несколько мгновений до
боли тер глаза, будто это могло отогнать навалившийся сон, но добился лишь
того, что в них появились какие-то посверкивающие оранжевые круги да резь.
"Думай о том, где ты и зачем ты здесь, - приказал он себе. - Кулбатыр -
серьезный враг. Как волк может подкрасться и перерезать всех".
Эта мысль заставила его подобраться. Неслышно ступая, он опять пошел
туда, где спали товарищи, потом вернулся к лошадям и снова поднялся на
взгорок. И уже ни разу не позволил посторонним мыслям отвлечь себя. Он
никогда лицом к лицу не сталкивался с Кулбатыром, даже издали видеть не
приходилось. И все-таки он, казалось, очень хорошо знал его. По
многочисленным рассказам легко можно было представить себе огромного, до
отчаянности смелого и жестокого человека.
Рисуя в воображении портрет Кулбатыра, Киикбай будто нарочно отбрасывал
все, что могло быть притягательным в нем. И чем больше он сейчас думал о
Кулбатыре, тем настороженней становился. Ему помимо воли казалось: бандит
где-то рядом, вот-вот подкрадется и набросится, а он, Киикбай, даже крикнуть
не успеет. И пальцы, подрагивая, все крепче и крепче сжимали ремень
дробовика.
Но проходило время, и парню делалось стыдно: так поддаваться страху! Он
с обидой на себя отгонял тревожные мысли и пытался спокойно рассуждать о
том, что произошло накануне.
"Почему Кулбатыр столь жесток и безжалостен? - спрашивал себя
Киикбай. - Ведь и Ураз, и Алдаберген были, в общем, хорошими людьми. Если не
считать некоторых дурацких выходок Шанау, он тоже неплохой человек. Зачем же
стрелял в них Кулбатыр? Или, может, здесь какая-то личная месть? Может, в
прошлом между ними была такая вражда, о которой и сегодня они не в силах
забыть?"
Киикбай слышал позавчера разговоры возле юрты Алдабергена. Раздираемые
любопытством, они с Куспаном переходили от одной группы людей к другой,
рассчитывая узнать от аксакалов что-то неожиданное. Порой сами вставляли
словцо, направляя разговор в нужную им сторону. Но ничего такого, что