"Курмангазы Караманулы. Одинокий всадник " - читать интересную книгу автора

противились идти. Тогда верховые пускали их в объезд по низинам и неизменно
плутали, а потом долго искали нужное направление. Вскоре им пришлось
отказаться от этих низин - так они и до ночи не доберутся до Котантала.
Перед каждым холмом спешивались и вели лошадей наверх в поводу.
Лишь после полудня они дали отдых себе и лошадям. Достали из коржунов
курт, иримшик, вытащили бурдюки с шалапом и, пристроившись у подножия
высоченного бархана, сели перекусить.
- Ага, можно тебя спросить? - сказал Киикбай, разжевывая затвердевший
солоноватый кусочек курта.
- Спрашивай, - откликнулся здоровяк, тоже двигая крепкими челюстями.
- Правда, что вы с Кулбатыром друзьями были?
Баймагамбет уставился на спутника единственным глазом: чего надо этому
парню? Но жевать не перестал.
- Кто тебе сказал?
- Люди говорят.
Баймагамбет отпил из бурдюка большой глоток шалапа, отер тыльной
стороной здоровенной ладони губы, ответил неопределенно:
- Если говорят - значит, что-то знают.
Киикбай тоже попил, завязал горловину своего бурдюка, положил его в
коржун.
- Почему он зуб заимел на людей нашего аула?
- Чего ему зуб иметь? Враждует просто, - опять не очень понятно сказал
Баймагамбет.
- Просто так, не из-за чего?
- Просто, не просто! - засопел Баймагамбет. - Классовый враг он - вот
почему!
- Какому классу он враг?
- Беднякам он враг - кому же еще?
- Как же так? Ведь он и сам бедняк!
- Что поделаешь? Оба мы самые настоящие бедняки. Оба пасли коней у бая
Жансары. Тогда и были друзьями. Да такими, что мечом не разрубишь. Потом, уж
не знаю почему, он привязался к тем пустобрехам, которые хотели установить
власть Алаш-Орды. Так и перешел на сторону баев. Они его, конечно,
приласкали - сотником сделали. А я стал большевиком. Мне многих алашордынцев
приходилось видеть из тех, что вовремя сложили оружие. А этот не унимался.
Да и сейчас не унимается. Какая-то затаенная злоба живет в нем, вот и
продолжает лить кровь...
Для Киикбая, по существу еще мальчишки, кое-что начало проясняться.
Ведь когда здесь хозяйничали алашордынцы, он был еще почти ребенком. И все
же многое из того, что услышал он два дня назад, переходя от одной кучки
людей к другой возле юрты убитого Алдабергена, осталось для него тайной.
- Скажи, а правда, что Ураз убил отца Кулбатыра? - напрямую спросил он.
Это, казалось, мучило Киикбая больше всего.
- Эх, браток, - вздохнул Баймагамбет, - долгий это разговор, в двух
словах ничего не объяснишь... Чего только не было тогда! Все перемешалось:
кто прав, кто виноват... Но сказать по правде, Ураз был слишком скор на
расправу. И вот как тут судить? С одной стороны, преданнейший нашему делу
человек, голову в любой момент готов был сложить за наше счастье, не раз
себя под пули подставлял, всю гражданскую прошел от начала до конца; с
другой... любил наганом и ко времени и не ко времени размахивать - чего