"Курмангазы Караманулы. Одинокий всадник " - читать интересную книгу автора

скрывать!
Баймагамбет вроде бы ничего не сказал прямо, но Киикбай понял: да, Ураз
был повинен в смерти отца Кулбатыра.
- В ауле говорят, что Кулбатыр и на Шанау имеет зуб, это правда? -
спросил он опять.
- Э-э, да кто зуба не имеет на Шанау! Собаки и те имеют на него зуб. Он
ведь куда попало сует свой глупый нос, порядок ему, понимаешь ли, надо
навести везде и всюду. Кричит, шумит, настроение всем портит!
Лицо Баймагамбета было сначала неприязненным - видимо, не мог забыть
утренней стычки с Шанау. Но, по натуре добрый, он быстро отошел, даже
заулыбался:
- А в общем-то, у каждого человека свой характер - у этого дураковатый.
Но он ведь беззлобный, Шанау. Сперва наговорит, накричит, руками
размахается, а через минуту уже забыл все. Правда, и за ним водится: если
упрется в чем-нибудь, с места не своротишь. Но только если по делу. Это, я
считаю, хорошая в нем черта!
Тут он, видимо, вспомнил, что толком не ответил на вопрос Киикбая.
Глянул на парня виновато.
- Тогда, в первый раз, когда Кулбатыр покидал наши края, - сказал он,
облизывая быстро сохнущие губы, - не кто-нибудь, а именно Шанау преследовал
его по пятам. Он тогда был членом Каратюбинского ревкома. И возглавлял
отряд. Кулбатыр много дней водил их за собой, а потом точно по небу улетел.
Так и не смогли его настичь... И знаешь, на земле люди всякие. Нашлись
такие, кто обвинил Шанау, будто он просто не хотел ловить бандита и сам дал
ему уйти. Потягали тогда Шанау, здорово потягали - едва оправдался. Может,
только и спасло, что он батраком был. Так что сам понимай, за что мстит ему
Кулбатыр... За ту погоню, наверно...
Баймагамбет достал кисет с насваем[14], заложил щепотку за губу. И
внезапно спохватился:
- Э, паренек, засиделись мы с тобой. Как бы нам в потемках не пришлось
ту рощу искать.
Они уходили в глубину пустыни. И чем больше удалялись от края ее, тем
меньше и меньше становилось следов. Иногда вдруг попадется волчий или
заячий, но потом и эти исчезли - лишь гладкий спрессованный песок, и больше
ничего.
К вечеру они увидели темнеющую вдали рощу. Поднялись на самый высокий
бархан, оглядели округу - никого! И сразу же поняли, что пришли первыми.
Подъехали к роще почти вплотную, разнуздали коней, а сами сели в ожидании
остальных.
Они так и не наткнулись на следы Кулбатыра. Но что у других? Может,
хоть им повезло? Возможно, и в схватку вступили. Все могло случиться. Разве
нельзя допустить, что кто-то опять нарвался на засаду, устроенную бандитом?
Что ни говори, а слишком на большое расстояние разошлись они друг от друга.
Тут ни крика, ни выстрела не услышишь.
Эти мысли кружились в головах обоих, хотя ни Киикбай, ни Баймагамбет не
заговорили об этом, даже делали вид, что ни о чем таком и не думают.
Баймагамбет неожиданно вспомнил, что у пут его коня сломался стопор, достал
из кармана нож, пошел к недалекому кусту можжевельника, срезал ветку потолще
и, вернувшись к Киикбаю, сел мастерить новый. Киикбай же, уперев приклад в
песок и опершись на ствол дробовика обеими руками, сидел неподвижно,