"С.Г.Кара-Мурза. Нашему обществу переломали руки-ноги и теперь сращивают под прямым углом..." - читать интересную книгу автора

надежная держава, мы могли не заботиться о философии и обходиться суррогатом,
который наше общество, по сути еще крестьянское, объяснял неправильно. Hаши
настоящие культурные устои держали нас и под шелухой идеология, ибо была
подпорка советского государства. Hо это нам и дорого обошлось - мы ничего не
поняли, когда "друзья" подпиливали эту подпорку. Сейчас мы выбираемся из-под
обломков, в ранах. И прежде всего должны "восстановить голову". Слава Богу,
лучше сохранилась голова у деревенского жителя, а то и хлеба не было бы. Hо его
за это и сильнее всего сегодня бьют реформаторы.

А язык - это просто возврат к нормальному русскому языку. Я представляю, как бы
объяснил то, что происходит, мой дед - и стараюсь так и написать. Правда, ради
экономии места приходится немного коверкать язык, убирать длинные слова. Стиль,
конечно, страдает.

- Что же, все-таки, определило эту возможность представить себе, "как сказал бы
дед"? Ведь идеология заставляла говорить иначе.

- Я старался от нее защититься, хитрил. Радио не слушал, а если читал газету,
искал изъяны и противоречия. Человек не беззащитен. Да и повезло в жизни.
Трудности не были непереносимыми, а мои грехи были достаточно тяжелы, чтобы
грызла совесть, но не так тяжелы, чтобы она меня сожрала. Боюсь, что перестройка
так легко удалась потому, что у большинства, особенно у молодежи, совесть была
чиста - и душа обленилась.

- Что же Вы такого натворили, если не секрет?

- Это не важно, а то и смешно. А почему раскаяние во внешне малом проступке
предопределяет жизнь - неизвестно. Впрочем, одно событие поучительно. В школу,
тогда мужскую, я пошел после войны. Учительница у нас была фронтовик, жизнь
тяжелая. И бывало, она уходила с урока по делам, а меня оставляла вести урок,
уже в третьем классе. Я и впал в соблазн власти. Стал наказывать ребят, даже
выгонял из класса. Спасибо, друзья меня спасли - попросили старшеклассников, те
как-то догнали меня и измолотили. А потом и тени вражды не было. Хотя тогда
накинулся на друзей: чего ябедничаете! Hо ты же, - говорят - нас совсем замучил.
У нас тогда идея права вытекала из правды. Что и называют тоталитарным
мышлением.

- Так что вы с проблемой тоталитаризма столкнулись в детстве?

- Именно - и потом всегда о ней думал. Мало что на свете было так оболгано и
опошлено, как советский тоталитаризм. Повторяют, как попугаи: это - тот же
фашизм. Чушь. Фашизм - тоска одиноких людей, связанных на время искусственной
солидарностью, круговой порукой темных инстинктов и трагической судьбы
"сверхчеловека". Воля к смерти и радикальный антихристианизм. Hаш большевизм,
даже в его крайнем варианте Чевенгура, был ересью православия - ересью
"избыточной" {и потому ранящей) любви. Hо он весь был устремлен вперед, к жизни,
наполнен оптимизмом. И учил он нас доброму и высокому, за уши вверх тянул. Мы
могли ввести эту ересь в берега, да не хватило времени - элита выродилась
раньше. Hо это - особая тема.