"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

ногу из ванны. Он оправдывался усталым, вялым голосом: "Мальчик мне
разрешил". Мне казалось, что я его подвел. Хорошо, что мать не стала
вмешиваться, не пришла.
Понятно, что потребление у нас было скромное, но человеку не так много
надо, если настроение хорошее. Мать работала до позднего вечера, приходила
усталая, и я рано стал готовить сам, полюбил жарить картошку. Зато простота
пищи во все дни позволяла накопить продуктов для праздника, и в войну часто
собирались родные и множество знакомых, которые проходили через нашу жизнь,
исчезали, но от каждого оставалось что-то особенное, какая-то искра.
Собирались весело и разговаривали много, как-то поэтически, и все
участвовали в одном разговоре. Все друг друга слышали.
Покупать вещи без крайней необходимости тогда еще не любили. У меня был
богатый дядюшка, Павел. Он был доктор наук, известный специалист в редкой
области - экономике кочевого хозяйства. Я в 1978 г. был в Монголии, в
Академии наук, и там его все вспоминали - через 30 лет после того, как он
там работал. А когда я сказал, что это мой дядя, то приобрел массу друзей,
включая президента Академии. Так вот, этот дядя, когда я пошел в школу,
завел такой порядок: я весной к нему приезжал, и он посылал со мной свою
домработницу пойти по магазинам и купить мне костюм и башмаки. Мы шли и
быстро приходили к общему мнению, что нечего мудрить, а надо в первом же
магазине купить дешевый костюм из прочной ткани и брезентовые башмаки - я в
этой одежде чувствовал себя очень хорошо. Когда возвращались, дядя ругался.
Наконец, решил сам пойти со мной. Ходили весь день, измучились - я не хотел
покупать дорогой костюм. Потом купили шерстяной матросский костюм, зашли в
ресторан и истратили такую сумму, что я впал в уныние. Матроску эту я надел
всего раза два-три, потом кому-то отдали. Росли мы быстро.
Вообще, этот способ жизни - скудость в будние дни и безоглядные траты в
праздники - был, по-моему, присущ тогда большинству людей. И он продлился
надолго, и лишь потом, к концу 50-х, стали переходить на нынешний стиль.
Хотя и тогда, заходя в дома товарищей по школе, с удивлением видел, что
существует меньшинство, которое тратило деньги "равномерно" - на ненужные в
будни продукты и вообще вещи. А на праздники им вроде бы не хватало. Мать
нас учила быть такими "неравномерными" во всех тратах, в широком смысле
слова. Нам с сестрой шла пенсия за отца, по 30 рублей в месяц (в позднем,
после 1961 г., исчислении). Но мать ее не трогала, жили на ее зарплату
преподавателя техникума (120 руб.). Зато мне первому во дворе купили
велосипед. А потом я себе купил велосипед с мотором, а потом - и мотоцикл. И
каждый год, начиная с 1947, мы в отпуск матери ехали куда-нибудь далеко, в
хорошее место - на Оку, на Волгу, на море. Мать говорила: не транжирьте на
ненужное, но не жалейте на то, чего очень хочется или очень нужно.
Свет ничего почти не стоил, но мать говорила, чтобы выключали каждую
ненужную лампочку - а если надо, то хоть все зажги. Свет, мол, общее благо,
не в деньгах дело. Тогда почти все так мыслили, и это вошло в привычку. Я в
1989 г. работал в Испании, в университете. Мне тяжело было смотреть, как
студенты выходят из большой аудитории, в которой горит сотни две ламп, и ни
один не поднимет руку, чтобы выключить. А дома у них все комнаты темны -
экономят. Я не мог терпеть и, идя по факультету, заходил в аудитории и
щелкал выключателем. Это сильно раздражало и коллег, и студентов - как будто
я им колол этим глаза. Когда я им повторил слова моей матери, что, мол,
каждая лампочка - это нефть, которую приходится выдавливать из земли, это им