"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

показалось так странно, будто я придумал что-то чрезвычайно оригинальное.
Помню, классе в шестом я решил устроить себе, только себе, маленький
праздник, хладнокровно эгоистический. Не знаю, что на меня нашло. Я был дома
один, учился во вторую смену. Пошел в магазин и купил 100 г. полукопченой
колбасы, вернулся, скипятил чайник, порезал колбасу и всю съел один.
Размеренно, со вкусом. Никогда больше у меня такого желания не возникало, и
я не раскаивался в том случае, но почему-то он со мной произошел. Я как
будто опыт на себе поставил. А деньги у меня были - сберкнижка с пенсией за
отца была на мое имя, и я тайком давал с нее взаймы школьным друзьям. Не все
вернули долг, но было не жалко, потому что зря не просили.
Я и сам стал рано зарабатывать. Как-то, еще в младших классах, мать
подарила мне пишущую машинку - трофейную, "Олимпия". Я печатал одним пальцем
заметки для стенгазеты, но классе в седьмом она сказала, что это не дело. Я
по объявлению пошел учиться. Одна женщина, в маленькой комнатушке, учила
машинописи. Было три девушки и я, мы принесли свои машинки и приходили.
Учила она хорошо, я наловчился - вслепую, десятью пальцами. В создании моего
благосостояния эта машинка впоследствии сыграла огромную роль. А покуда я
раздобыл работу - для Института истории СССР перепечатывать из всяких старых
книг пословицы, каждую на отдельную карточку, и номер. За каждую пословицу
давали 5 копеек - как раз цена пирожка с повидлом в нашем школьном буфете. Я
перед школой быстро печатал десять карточек - на пирожки для нашей компании,
по два на брата. Это было замечательно, да и другим кидали через весь класс.
К тому же я перечитал огромную массу пословиц, и особенно заковыристые
приносил в школу. Школа, кстати, была мужская, с девочками нас соединили
только в 9 классе. И то, и другое хорошо, всякое по-своему.
На этой машинке "Олимпии" я подрабатывал и студентом, делал рефераты
химических журналов, и позже. В 1976 г. меня попросил сделать обзор
испанских материалов Юлиан Семенов. Он руководил открытым в Испании
советским корпунктом и привез целый сундук журналов. В Испании тогда шла
реформа, читать было очень интересно. Потом он привез книгу мемуаров
знаменитого боевика Гитлера Отто Скорцени - с дарственной надписью. Скорцени
жил в Испании, и там Семенов с ним познакомился. Я выбрал из книги самые
интересные места и перевел для Семенова. Отдавая мне деньги, он упрекнул
меня: "Буква "ы" у вас в машинке подпрыгивает, в издательстве очень
ругались". Я никак не думал, что мои куски он отдавал в издательство, даже
не перепечатывая. А мне все время было лень пойти и припаять букву. На эти
деньги я купил новую машинку.
Раз уж я вспомнил Юлиана Семенова, скажу о нем пару слов. Он,
принадлежа к большому клану Михалковых, был, по-моему, добрым и достойным
человеком. В нем не было той пошлости и низости, что прорывается у молодых
Михалковых - Никиты и Андрона. Но в одном важном вопросе я не согласился с
Юлианом Семеновым и сейчас не согласен. Он был популярным писателем и писал
о современном Западе. Тогда в США стали издаваться очень хорошие дайджесты
важных статей на фундаментальные темы - для научной интеллигенции. В них
отражался передний фронт общественной мысли Запада. Я предложил Юлиану
Семенову брать оттуда материал для диалогов, разговоров и внутренних
монологов западных персонажей. А то он брал такой материал из простейших
учебников по социальной психологии. "Это, - говорю - сильно повысит качество
ваших книг, а нам будет большая польза, потому что мы плохо знаем Запад.
Через ваши книги к нам будут поступать самые интересные их идеи". Он обдумал