"Сергей Кара-Мурза. Вырвать электроды из нашего мозга" - читать интересную книгу автора

пункт - "не от мира сего". Он в душе каждого революционера или попутчика
революции. Сегодня ни один из них, как бы ни был он защищен идеологическим
угаром, цинизмом или гибкостью ума, не может уже не признать перед самим
собой: смысл проекта, в котором он принял участие, ясен; этот проект, какими
бы идеалами он ни оправдывался, означает пресечение всей предыдущей
траектории России, ее размалывание в пыль для построения здания новой
цивилизации; большинство народа этого проекта не понимает и не принимает.
Все это - очевидность, нет смысла перед собой ее отрицать, эпоха
партсобраний и оправданий кончилась. Кончился и период нейтралитета, он уже
невозможен. Каждый, кто делом, словом или движением души помогал
разрушительному делу революции, уже не может не понимать, что несет личную
ответственность. И этот разговор - не более чем напоминание, как сигнал
пилоту при взлете: ты достиг точки необратимого решения. Это последний
момент, когда ты можешь затормозить - или набирай скорость и взлетай. Мы
видим, как резко тормозят виднейшие революционеры. Вот С.Говорухин, давший
разрушителям лозунг "Так жить нельзя!" Вот Ю.Власов, сдавший вначале свой
огромный авторитет в аренду циничным политикам. Вот и видный идеолог
перестройки Д.Гранин, вдруг проявивший заботу об образе Зои Космодемьянской.
Лев Аннинский оправдывается: "Что делать интеллигенции? Не она разожгла
костер - она лишь "сформулировала", дала поджигателям язык, нашла слова".
Это - вечная логика "интеллектуальных авторов" любого преступления: мол, не
мы поджигали, мы только дали поджигателям спички.
Надеюсь, любой человек с тренированным умом признает (хотя бы про
себя), что отрицание курса перестройки после 1988 года никак не означает
ностальгии по брежневскому режиму или желания восстановить сталинизм. Что
Ю.Власов или С.Говорухин вовсе не скучают по Суслову. Перестройка потому и
была воспринята с энтузиазмом, что она обещала устранить обветшавшую,
надоевшую и мешающую жить надстройку. И потерпеть, и поработать ради этого
все были готовы. Огромные усилия по осмыслению нашей жизни и подрыву
окостеневших структур открыли путь к обновлению, и перспективы были
исключительно благоприятны. Перестройка стала частью русской истории. Но уже
с первым криком "иного не дано!" зародилась тревога. Этот крик предвещал
новый тоталитаризм революционного толка. Вершить судьбы страны снова взялась
левая интеллигенция.
По традиции многие связывают левизну с ориентацией на интересы
трудящегося большинства, на социальную справедливость и равенство. Это не
так, хотя долгое время левизна была в услужении именно этим принципам. Но
гораздо глубже - философская, а не социальная основа, мироощущение, а не
политический интерес. Левые - это те, кто считает себя вправе вести (а
вернее, гнать) людей к сформулированному этими левыми счастью. Кумир
либеральной демократии Милан Кундера сказал: "Диктатура пролетариата или
демократия? Отрицание потребительского общества или требование расширенного
производства? Гильотина или отмена смертной казни? Все это вовсе не имеет
значения. То, что левого делает левым, есть не та или иная теория, а его
способность претворить какую угодно теорию в составную часть кича,
называемого Великим Походом".
И уже тогда "консервативная" часть общества, то есть те, кто заботился
прежде всего о жизни и ее воспроизводстве, задумались о том, что такое
революция в конце ХХ века, какова будет ее цена. И тогда же наметился и стал
нарастать разрыв этой консервативной массы и интеллигенции. Теперь он столь