"Варвара Карбовская. Собственная жена " - читать интересную книгу автора

В ответ он улыбался ей такой откровенно-блаженной улыбкой, что
пассажиры не то от смущения, не то от зависти отводили глаза в сторону. Он
улыбался и говорил:
- Книги? Большая энциклопедия? Это пустяки! Не беспокойся, Таня, мне
совершенно не тяжело, это абсолютно ничего не весит.
И всем было понятно, что для него самое главное и самое важное в
жизни - Таня, а Большая энциклопедия - просто невесомый пустяк, и больше
ничего.
Он зорко смотрел по сторонам, ища свободного местечка, чтоб усадить ее.
А когда места так и не нашлось, он согнул руку кренделем, чтоб она могла на
нее опереться. Наверно, если б она пожелала, он не только изобразил бы из
себя крендель, но, как говорится, разбился бы в лепешку у нее на глазах,
чтоб показать, как велика его любовь и на какие жертвы он для нее способен.
А Таня была простая, милая, с русой косой, она не требовала никаких
жертв и время от времени переспрашивала его тихо и тоненько:
- Сеня, ты не устал?
Он гордо усмехался, давая понять, что он готов взвалить себе на плечи
всю вселенную при условии, что точкой опоры будет ее любовь к нему.
Так они и ездили целое лето, и даже когда погода стала пасмурная, от
них распространялось солнечное сияние.
Некоторые пассажиры, и мы в том числе, строили догадки:
- Молодожены? Нет, скорее всего жених и невеста... И даже не жених и
невеста, а вот именно влюбленные! Влюбленные, у которых впереди
нерастраченный, пока еще неприкосновенный запас драгоценно-нежных слов,
глубоких взглядов, поцелуев...
На следующее лето они не ездили во втором вагоне с конца. Может быть,
они ездили во втором вагоне с начала? Когда мы видели высокого парня с
худощавым лицом, с зачесанными назад волосами, мы говорили: "Вон Сеня!" - и
ошибались. Таких парней, оказывается, было много. Девушки с русыми косами
попадались тоже довольно часто, но среди них не было Тани. Прошло еще лето,
и мы уже не вспоминали о них. В конце концов они были для нас только
пассажирами, пусть завидно счастливыми, красивыми и молодыми, но всего лишь
случайными вагонными спутниками.
И вот совсем недавно мы снова увидели их. Стоял на редкость жаркий
осенний день. Говорливая пассажирка, которая исключительно ловко умела
ловить мышей и чрезвычайно просто излечивала язву желудка, громко
рассказывала всем желающим слушать, что подобной жары не наблюдалось в
течение ближайшего, отрезка времени в девяносто восемь лет... Пригородный
поезд отправлялся через три минуты. И вот мы увидели их и сразу узнали,
несмотря на то, что она подобрала свою русую косу в пучок на затылке, а он
растолстел почти вдвое. Она (мы тут же вспомнили, что ее зовут Таней) бежала
по перрону; в одной руке у нее была битком набитая клетчатая сумка, в другой
старый знакомый чемоданчик, через плечо висел плащ, под мышкой был зажат
зонтик... Одно из двух: либо плащ, либо зонтик. Зачем же то и другое?
Позади не слишком торопливо шагал он (его звали Сеней, мы тоже это
вспомнили) и доедал мороженое. Белые липкие струйки текли у него по пальцам;
он держал руку на отлете, чтобы не закапать серые брюки. Когда они
поравнялись с нашим вагоном и проходили под окном, мы услышали, как она
сказала:
- Сеня, ты, может быть, возьмешь свой плащ?