"Варвара Карбовская. Он и она" - читать интересную книгу автора

Совесть нет-нет да и толкнет его в бок:
- Боба, а Боба, а ведь ты в молодости не такой был.
- Да ну тебя! Какой же я был, по-твоему?
- Честный, кипучий, горячий.
- Ну, а теперь остыл. А в нечестности ты меня упрекнуть не можешь. И
вообще катись от меня.
Особенно обострились у них отношения года три тому назад. Да, да,
документально проверено, именно в это время. В связи с назначением на новую
должность (между прочим в вышестоящем учреждении сказано было примерно так:
"Назначим пока Четверкина...") он почувствовал себя умнее и одареннее все и
даже стал считать, что судьба завода целиком в его, четверкинских, руках. И
хотя это было не так, но кое-что действительно находилось в его руках.
Вот, например, двое молодых слесарей-инструментальщиков пришли к
главному инженеру Борису Михайловичу Четверкину узнать о судьбе их
изобретения. Они, как положено, сперва сдали свое детище в БРИЗ. Оно. было
разработано технически грамотно и доказывало черным по белому, что внедрение
его в производство высвободит рабочую силу и сбережет государству по крайней
мере полмиллиона рублей в год. Начальник бюро рационализации и
изобретательства уверил их, что за ним дело не станет, но добавил:
- Лишь бы Четверкин не замариновал, у него совести хватит.
Детище прошло все инстанции и теперь вопрос - жить ему или не жить -
зависел от Четверкина.
Борис Михайлович приветливо побеседовал с новаторами, заверил их, что
даст делу ход, а когда они, окрыленные надеждой, ушли, зевнул и пихнул папку
в стол.
- Очередной бред. Успеется.
Он назвал это очередным бредом потому, что только себя считал способным
мыслить. А для новаторов это был кусочек сердца, который они оставили в
картонной папке с тесемочками. И они приходили снова и снова. И каждый раз
Четверкин поучительно говорил, что поспешишь - людей насмешишь и це дило
трэба разжувати.
В конце концов изобретатели не выдержали.
- Да уж вы целый год жуете! Совести у вас нет, товарищ Четверкин.
Вот тут-то она и появилась, скромная и даже робкая, как малозаметная,
но честная жена при муже с большой фанаберией.
- Боба, а, Боба, как же это так получается?
- Ко мне посторонним вход воспрещен! - огрызнулся Четверкин.
- Уж теперь я и посторонняя? Смотри, при ком-нибудь постороннем этак не
обмолвись, а то бессовестным назовут.
Четверкин взял грубый тон:
- Чего еще надо?
- Напомнить тебе, что ты меня совсем потерял.
- Не ощущаю скорби от потери, - высокомерно сказал Четверкин.
- Ты не ощущаешь, а людям мое отсутствие заметно. Так и говорят: у
Четверкина совести нет.
- Кто это говорит? - с живостью спросил Четверкин, потому что люди даже
и бессовестные всегда интересуются тем, что о них говорят.
- Мало ли кто, - уклончиво сказала Совесть. - Кто видит, как ты в "свои
козыри" передергиваешь, тот и говорит.
- Это я-то передергиваю? - наивно удивился Четверкин.