"Варвара Карбовская. Митяй" - читать интересную книгу автора

Варвара Андреевна Карбовская


Митяй



http://lib.aldebaran.ru/ OCR Busya
"Варвара Карбовская "Мраморный бюст"": Советский писатель; Москва; 1957

Варвара Карбовская
Митяй

Семейство Угловатых готовилось к встрече гостя со всем сибирским
радушием: одних пельменей было слеплено полтысячи штук, по явно завышенному
плану, из расчета сотня на едока. Были на столе и наливки, береженные к
празднику, но выставленные прежде времени ради дорогого гостя: одна,
настоянная на облепихе, другая - на кедровых орехах в скорлупе, коричневая,
как кофе.
Разговоры велись только о предстоящей встрече.
Петр Иннокентьевич Угловатых повторял в который раз все с тем же
воодушевлением все тот же рассказ:
- Иду я, стало быть, по Советской и сам с собой договариваюсь: сперва
на почту зайти, за радио заплатить, а потом в парикмахерскую постричься... И
только завернул за угол, на меня, откуда ни возьмись, налетает гражданин. Я
влево, и он передо мной. Я вправо, и он, однако, туда же. Фу ты, думаю, что
за пропасть, не знает человек, что надо правой стороны держаться! Поглядел
на него - лицо волевое, напористое, взгляд пронзительный и... что-то такое в
нем... Только он мне углубиться в воспоминания не дал и вдруг с этаким ревом
"го-го-го!" облапил, как медведь в тайге, и ну тискать. Я сопротивляюсь,
говорю: "Гражданин, однако, вы ошиблись", - а он как загрохочет. "Узнаю,
говорит, Петька, твое сибирское "однако" на каждом слове!" Все уже наизусть
знают продолжение, но старшая дочь, Лиза, поощрительно произносит:
- Так, так. И тут ты, значит, его и узнал?
- По шраму! По шраму над бровью. Не изменился за тридцать лет!
Марья Владимировна напоминает мужу:
- А твое плечо? А коленка?
Петр Иннокентьевич отмахивается:
- Однако, сравнила, матушка, - коленка или висок! Ведь парня-то едва
выходили, ты же и выхаживала! Да уж не забыла ли ты Митяя?
- Митяя да не помнить! Как сейчас вижу: ты его первый раз к нам привел,
а он половичок кругом обходит. Я говорю: "Вытирайте ноги, товарищ", а он
застеснялся: "Я думал, это для красоты постелено..." Такой был простой
парень, самобытный.
У Петра Иннокентьевича на лице появляется выражение лихости.
- Ага! Свой в доску, во!
- Уважаемые родители вдруг заговорили древне-комсомольским языком. -
Саша подмигивает сестре.
- Язык, возможно, не академический, но уж зато братва была... Увидите -
сами убедитесь.