"Варвара Карбовская. Дорогие товарищи" - читать интересную книгу автора

прошептал Алексей Макарыч и бросился во двор, позабыв надеть калоши.
Пока он бежал домой, он помнил об измятой рубашке, о жене, которая,
наверно, лежит и ревет в подушку, и совсем забыл о статье в газету.
Через двадцать минут он, в заново выглаженной рубашке, и его
заплаканная, напудренная жена в мятом, незастегнутом на спине платье уже
сидели за праздничным столом и Алексей Макарыч готовился сказать искреннюю,
горячую речь о настоящих, хороших, дорогих товарищах, которые...
...Татьяна Федоровна надела белый халат и обошла палаты. Поздравила с
наступающим Новым годом тех, кто не спал, пожелала скорого выздоровления.
Потом она вернулась в дежурку, положила на место историю чьей-то болезни и
тут увидела статью. Она прочла ее раз, другой, сперва почувствовала
отвращение, негодование, потом вспомнила растроганное, взволнованное до слез
лицо Потникова.
- Нуждается в лечении, в длительном лечении, - произнесла она вслух. -
Это произведение отдам ему сама. Молча. А после поговорим честно, напрямик.
А ему пока не покажу. - Под словом "ему" она подразумевала Петра Гаврилыча.
Мысли о Потникове она отложила на будущее и начала думать о том, кого любила
до отчаяния, до того, что хотелось взять его большие, сильные, чистые руки
хирурга и уткнуться в них горящим лицом...
В двадцать минут первого Петр Гаврилыч вошел в дежурку и сказал
ненатуральным голосом:
- Решил посмотреть, как у вас тут.
Но, не выдержав ненатурального тона, быстро подошел к столу, протянул
руки и произнес одним духом:
- Неправда, не могу я без вас, понимаете, не могу...
А в этот момент Алексей Макарыч, стоя с бокалом в руке, говорил горячо
и взволнованно:
- И еще один тост! Выпьем за то, чтобы эти два дорогих нам товарища
соединили свои светлые, чистые жизни! Вот сейчас он пошел к ней...
И тут внезапно он вспомнил о статье, покраснел, запнулся, бокал выпал у
него из рук.
Все всполошились, закричали:
- Ему дурно! Воды, валерьянки! Наоборот, не воды, а воздуху! Полный
покой!..
Алексей Макарыч болезненно морщился, мотал головой, отстранял от себя
заботливые руки и бормотал:
- Это пройдет... Ох, не знаю - пройдет или не пройдет?... Но я
искренне... сознаюсь, дорогие... дорогие товарищи...
И все решили, что он просто пьян, и накапали ему в воду нашатырного
спирта.