"Варвара Карбовская. Дорогие товарищи" - читать интересную книгу автора

дежурке и сосредоточенно писал статью в районную газету. Статья называлась
"Сынки и пасынки".
..."Всем известно, что новая метла чисто метет!! Но та метла, которая
метет не тот сор, который действительно надо выметать из-под ног трудящихся,
которые идут вперед прямыми путями, а та метла, которая..."
Алексей Макарыч частенько отзывался о людях пишущих, что, дескать, у
них - легкий хлеб, а теперь сам на себе испытал все затруднения, связанные с
перенесением мыслей на бумагу.
..."Главврач, назначенный полгода тому назад и считающий, что старыми
кадрами можно не дорожить, опирающийся на угождающих ему людей, вроде
педиатра Т. Ф. Прошиной, позволяющей в свою очередь делать несоответствующие
замечания людям, отдающим себя безраздельно..."
А в это время на холостяцкой квартире главного врача и фельдшерицы и
медицинские сестры хлопотали вокруг стола, уставляя его закусками, пирогами
и бутылками. Все уже были в сборе, когда вошла Татьяна Федоровна. Отозвав
Петра Гаврилыча в сторону, она спросила его, глядя ему в глаза открытым
строгим взглядом (некоторые самостоятельные женщины, когда очень влюблены,
умеют смотреть именно таким независимым взглядом, чтоб скрыть свою отчаянную
влюбленность до беспамятства):
- Петр Гаврилыч, зачем вы назначили на дежурство Потникова?
- А что, Татьяна Федоровна? - спросил Петр Гаврилыч, тоже глядя ей
прямо в глаза чуть улыбающимся взглядом, в котором без труда можно было
прочесть: "Неужели ты не видишь, что я сейчас думаю только о тебе?"
- А то, что мы с вами не раз говорили о Потникове, - сдержанно сказала
Татьяна Федоровна, а ее глаза говорили: "Уж вы-то ни за что не догадаетесь о
том, о чем вам не надо знать". - Он человек с болезненным самолюбием,
невыдержанный, но работник отличный. К нему нужно подходить чутко,
по-товарищески.
- Так что же вы предлагаете? - спросил Петр Гаврилыч и тут заметил, что
Татьяна Федоровна пришла в своем обычном рабочем платье.
- Я пойду дежурить, а его пришлю сюда. Ему надо быть в коллективе.
- Вы? - Он посмотрел на нее растерянно и умоляюще.
- Я, - твердо произнесла Татьяна Федоровна, но ресницы ее дрогнули, и
она прерывисто вздохнула.
Петр Гаврилыч опустил глаза, чтоб не сразу выдать себя, а немножко
погодя, когда удастся ее отговорить. Но, когда он снова поднял глаза,
Татьяны Федоровны уже перед ним не было. Она бежала через двор, по снегу, в
одних туфельках.
Алексей Макарыч поспешно накрыл статью историей чьей-то болезни, когда
Татьяна Федоровна распахнула дверь дежурки.
- Алексей Макарыч! Произошло досадное недоразумение, весь наш коллектив
так огорчен, что вас нет, и Петр Гаврилыч настаивает, чтоб вы и ваша Клавдия
Львовна непременно пришли.
- Я... он... вы, - начал было мямлить Потников, но Татьяна Федоровна
взяла его за плечи и, подталкивая к двери, сказала: - Еще успеете, в вашем
распоряжении двадцать минут. Быстро, быстро! Дежурить буду я.
- Но как же вы, мне неудобно, - все еще бормотал он.
- Очень даже удобно. Вы - человек семейный, а я... старая дева. И потом
мы рассудили, что по-товарищески так будет лучше.
- Товарищи... вот именно, дорогие товарищи! - неподдельно растроганно