"Дора Карельштейн. Дурочка (исторический романчик с картинками быта) " - читать интересную книгу автора

Я сама себя не любила.
Мои заботы были направлены только на то, чтобы нас - меня и малышку
никто не
видел и не слышал, чтобы о нас забыли.
Иногда я засыпала и переставала её похлопывать, она немедленно начинала
плакать.
Я подскакивала от страха, зная чем грозит её плач.
Часто кончалась еда и мы были без пищи трое - четверо суток, тогда мы
бесконечно
пили горячую воду, чтобы согреться и обмануть желудок.
Надо было стараться не видеть когда ели хозяева и не смотреть на них
глазами в
которых стояла просьба.
Большинство из ссыльных не пережили голода и умерли.
Если кто - то из тех, кто ещё мог ходить, приходил к нам, они
безразлично
спрашивали не протянула ли маленькая ножки, т.е. не умерла ли. Она была
крошечная, худая, с поджатыми ручками и ножками.
Однажды она, вдруг, изменилась, казалась поправившейся, беленькой и
красивой.
Увы! Она опухла от голода.
Но ей суждено было жить, и она не умерла.
Какое-то время моя мама работала в тайге на лесоповале и целыми
неделями не
бывала дома. Работа была тяжёлая, её с трудом выполняли мужчины. Каково
же было
маме!
Они жили в тайге. Летом их мучили комары и мошкара.
Они возвращались опухшие, с расчёсами и ранами от укусов, их трудно
было узнать.
Многие болели малярией.
Многие погибали в тайге т.к. спиленные деревья иногда неожиданно падали
не в ту
сторону, куда рассчитывалось и уносили не одну жизнь.
Однажды с мамой тоже случилась беда, но каким-то чудом ей удалось
остаться в
живых.
Зимой в тайге бывало ещё хуже, т.к. морозы достигали 45 градусов, снега
было до
пояса, деревья также падали не всегда как предполагалось, еда и одежда
были
скудными, жили в каких-то землянках-времянках.
Из-за отсутствия дорог не могли вернуться в село и жили в тайге по 2-3
недели.
Мама ещё в Бесарабии перенесла ревматизм, и у неё было больное сердце.
Позже, когда я стала врачом, то, слушая шумы в её сердце, я сама себе
не верила,
что она с таким сердцем могла вынести, то, что она вынесла.
Я всю жизнь нежно её любила, она была бесконечно добрая, тихая,
спокойная и