"Лазарь Кармен. Сын колодца " - читать интересную книгу автора

руки.

Саньке четыре года. У него большая голова, зеленоватое лицо, круглые,
как у совы, глаза и рахитичная грудь, руки и ноги.
Сегодня в первый раз он выглянул самостоятельно во двор.
К нему подскочил Валя Башибузук:
- Давай в квач-квач играть!
- Я не умею.
- Дурачок!
Он сделал из большого и указательного пальца бублик и пояснил:
- Я плюю в эту дырочку. Если заденет палец, ты даешь мне по уху, а
нет - я тебе.
- У-у! - мотнул Санька головой.
- Я плюю! - объявил Валя и запел: - Квач-квач, дай калач! Видишь? Чиста
ручка, как петрушка.
Не успел Санька моргнуть, как что-то здорово огрело его по уху. Он
заорал.
- Ну, чего, дурак?! - рассердился Валя. - Мы же честно играли! - И
шмыгнул в переулок.
С этого дня Санька сделался полноправным гражданином переулка и вошел в
состав его юной гвардии под кличкой "Сургуч".
И завертелся Сургуч, как осенний придорожный лист в облаках пыли.
В один день он ознакомился со всей слободкой - площадями, базарами,
улицами, задворками, научился стрелять наравне со своими юными товарищами и,
как они, возвращался всегда домой с полными карманами.
Такая беззаботная жизнь пришлась ему по сердцу, и все чаще и чаще он
исчезал из дому.
Сегодня его можно было встретить на похоронах, завтра - на параде на
Соборной площади, послезавтра - в порту, на проводах иконы Касперовской
божьей матери.
Больше всего он любил похороны. Ввинтится в толпу и заглядывает всем в
торжественно настроенные лица. Он путается в ногах, как собачонка. А когда
ему надоест толкаться, он вынырнет у самого балдахина, впереди удрученной
вдовы, ведомой под руки, и вдруг среди стройного пения архиерейских певчих
"Господи, помилуй" и сдержанного плача вдовы раздается его звонкий голос:
- Пимка, иди сюда! Здесь слободнее!
Иногда он примазывался к певчим, отбирал у тенора или баса пальто и
палку и, нагрузившись, следовал за ним, обливаясь потом, до самого кладбища,
за что первый удостаивался вкусить колевы с мармеладом.
Особенно Санька любил генеральские похороны. Он забегал вперед и
поворачивался лицом к оркестру. Оркестр играет "Коль славен наш господь в
Сионе", а он дирижирует своими грязными лапами и отбивает такт ногой, чем
приводит в негодование капельмейстера, а у музыкантов-солдат вызывает
улыбку.
Когда не было похорон, он торчал на станции конки. Подбирал брошенные
пассажирами пересадочные билеты и сбывал их другим по копейке и по две...
Варя терзалась, глядя на сына.
- Отчего бы тебе не подумать за Саньку? - говорила она частенько мужу.
- А что?
- В школу бы какую запределить его.