"Евгений Карнович. Мальтийские рыцари в России (Историческая повесть из времен императора Павла I)" - читать интересную книгу автора

Константина Павловича, заехала к своему будущему свату в Гатчину, и вот
что она писала по поводу своего посещения этой резиденции наследнику
русского престола: "Мы были очень любезно приняты в Гатчине, но здесь я
очутилась в атмосфере, совсем не похожей на петербургскую. Вместо
непринужденности, царствующей при дворе императрицы, здесь все связано,
формально и безмолвно. Великий князь умен и, может быть, приятен, когда
захочет, но у него много непонятных странностей, и между прочим то, что
около него все устроено на старинный прусский лад. Как только въезжаешь в
его владения, тотчас появляются трехцветные шлагбаумы с часовыми, которые
окликают проезжающих на прусский манер, а русские, служащие при нем,
кажутся пруссаками". Слобода в Гатчине, казармы, конюшни были перенесены в
Россию из Пруссии.
Нельзя, однако, сказать, что мелочные занятия с гатчинским гарнизоном
вполне удовлетворяли Павла Петровича. Одновременно с этими занятиями он
обдумывал разные обширные планы и предложения, относившиеся к порядку
государственного управления, подготовляя их втихомолку к тому времени,
когда к нему, по воле Провидения, перейдет верховная власть. Кроме того,
он много читал и делал по-прежнему обширные выписки из прочитываемых им
книг. Будучи не только любителем, но и отличным знатоком современной
французской литературы, он увлекался господствовавшими в ней тогда идеями
об обновлении человечества в политическом и нравственном отношениях, и
увлечение этими идеями рождало в нем сочувствие к тем явным и тайным
обществам, которые хотели осуществить такую задачу. Вообще эта задача
сильно занимала его, и он в 1782 году, будучи в Венеции, говорил однажды
графине Розенберг: "Не знаю, буду ли я на престоле, но если судьба
возведет меня на него, то не удивляйтесь тому, что я начну делать. Вы
знаете мое сердце, но вы не знаете людей, а я знаю, как следует их вести".
Получив впоследствии верховную власть, Павел Петрович задумал, между
прочим, преобразовать к лучшему русское общество введением в него
совершенно чуждых этому обществу рыцарских элементов; он надеялся, что
таким способом ему удастся достигнуть его политических и социальных целей
и со свойственной ему пылкостью начал прививать в России мальтийское
рыцарство, полагая, что оно достигнет у нас обширного развития и
благотворно повлияет на весь наш быт.


IV

Лет за семьдесят с чем-то до вступления на престол Павла I, как
говорит предание, в достоверности которого нет повода сомневаться,
какое-то не слишком чиновное лицо, состоявшее в царской службе, проезжало
по Лифляндии на почтовых лошадях. При переезде с одной станции на другую
приезжий этот остался недоволен медленною ездою и потому в дополнение к
грозным словесным внушениям вздумал по существовавшему тогда обычаю
расправиться собственноручно с везшим его ямщиком.
- Если бы ты знал, какая в Петербурге у меня родня, то не посмел бы
меня тронуть, - проговорил по-латышски оскорбленный возница.
Расправлявшийся с ним проезжий потребовал от находившихся на станции
лиц, чтобы ему было переведено по-русски выражение ямщика, показавшееся
ему по смелому тону чрезвычайно дерзким. Требование проезжего было