"Евгений Карнович. Мальтийские рыцари в России (Историческая повесть из времен императора Павла I)" - читать интересную книгу автора

как ни силились злые языки оговорить молоденькую вдовушку, но не могли
приискать никакого повода к сплетням и пересудам на ее счет. Она была
безупречна, и о ней говорили только как о женщине, сердце которой не было
доступно никакому нежному чувству.
Выйдя замуж за Скавронского на семнадцатом году от роду единственно в
угоду своему дяде, князю Таврическому, и не чувствуя ни любви и даже ни
малейшего расположения к своему жениху, Екатерина Васильевна безропотно
покорилась своей участи. Невесело жилось ей с чудаком супругом, и ею
постепенно овладело то равнодушие ко всему окружающему, которое
обыкновенно является у женщины, недовольной замужеством и в то же время не
имеющей настолько решимости, чтобы порвать или, по крайней мере, хоть
несколько ослабить спутывающие ее супружеские узы. Уединенная и
однообразная жизнь, чуждая всяких развлечений, казалась ей лучшим
средством для того, чтобы избегнуть всяких искушений, тревог и волнений.
Познакомившись в Неаполе с графом Литтой, она не могла не видеть той
резкой разницы, какая была между ее мужем и молодым мальтийским рыцарем не
в пользу первого, но она сдерживала свои сердечные порывы, и Литта не
догадывался, что он был предметом любви молодой русской синьоры. Оставшись
после мужа на свободе, Скавронская почувствовала полную самостоятельность,
и прежняя затворническая жизнь показалась ей невыносимо скучною.
Развлечения и удовольствия, приемы гостей, выезды на балы и к знакомым
сделались для нее теперь необходимостью. Она как будто переродилась, и по
приезде в Петербург Литта нашел ее совсем уже не той, какою знал ее в
Неаполе.
- Вы, граф, так и остались монахом? - спросила Скавронская Литту при
первой с ним встрече, когда он приехал к ней с визитом. Несмотря на
сдержанность вдовушки, было, однако, заметно, что она очень обрадовалась
неожиданному свиданию с прежним знакомцем.
- Вы не ошибаетесь, - отвечал бальи. - Но вы, графиня, кажется, - уже
не та затворница, какою были прежде?
- Да, я изменилась и нахожу, что очень хорошо сделала. Прежде я
умирала от тоски, а теперь убедилась, что жизнь не так печальна, как она
представлялась мне в былое время... А вы приехали к нам в Петербург
надолго? - спросила она, не без волнения ожидая ответа на этот вопрос.
- Срок моего пребывания в Петербурге будет зависеть от хода дела или,
вернее сказать, от воли императора... Вы были, графиня, настоящей
пророчицею: помните, как в последнее наше свидание вы вдруг высказали
мысль, чтобы наш орден обратился к покровительству России. Признаюсь, я с
изумлением услышал такое предложение: оно тогда казалось мне несбыточным,
невероятным, а между тем обстоятельства сложились так, что сам же я в
орденском капитуле указал на Россию как на единственную нашу заступницу.
Извините, что я у вас похитил эту мысль. Недаром же у всех народов женщины
считаются одаренными духом прорицания. Если наш славный рыцарский орден
получит от России поддержку, - которая, несомненно, предотвратит удары,
грозящие ему со стороны Франции, - то этим он будет обязан собственно вам.
Не напрасно, значит, рыцарство питало безграничное уважение к женщинам:
теперь одной из них, быть может, придется спасти от погибели самый
знаменитый рыцарский орден, - с воодушевлением проговорил Литта.
- Вы все такой же горячий приверженец вашего ордена, как были и
прежде! Надобно полагать, что любовь не затронула еще вашего сердца и что