"Евгений Карнович. Мальтийские рыцари в России (Историческая повесть из времен императора Павла I)" - читать интересную книгу автора

Литты, и его прежде суровое лицо принимало постепенно выражение
снисходительности.
- Замечания ваши, господин бальи, совершенно верны, - сказал он. - Но
не удивится ли вся Европа, когда она увидит, что я, иноверный государь,
глава церкви, которую вы, католики, признаете схизмою, становлюсь
верховным повелителем ордена, обязанного прежде всего повиновению главе
католической церкви - святейшему папе римскому?
- Не тому, государь, удивится Европа, - с воодушевлением возразил
Литта, - а тому, что рыцари-католики избрали своим вождем иноверного
монарха!.. Не будет ли такое избрание свидетельствовать перед целым светом
о том могуществе, какое находится в руках этого государя, а также и том
беспримерном великодушии, какое он оказал всему христианству, забыв
несчастный раздор между церквами восточной и западной. Ваше величество
явили бы собою небывалый еще пример того, как должны поступать
христианские монархи в ту пору, когда безверие грозит поколебать не ту или
другую церковь в отдельности, но вообще все евангельское учение. Ваше
величество стали бы первым поборником всего христианского мира...
- Я поговорю об этом с вашим братом; он, как нунций его святейшества
при моем дворе, разъяснит мне некоторые частности по такому слишком
щекотливому вопросу... Но вот еще что: какой исключительный титул носит
ваш великий магистр - Altesse aminentissime? Мне известно значение этого
титула, и я думаю, что если бы, положим, я возложил на себя звание
великого магистра державного ордена Иоанна Иерусалимского...
Литта с изумлением и радостью посмотрел на государя, от которого не
скрылось чувство, овладевшее бальи.
- Не принимайте моих слов даже за самое отдаленное предположение, -
поспешил добавить император, - я обращаюсь к вам просто с вопросом: если
бы я принял звание великого магистра, то не следовало ли бы мне присвоить
титул "Majeste imperiale eminentissime" - "преимущественнейшего,
преосвященнейшего императорского величества?" - как бы про себя добавил
по-русски Павел.
- Это было бы вполне основательно, государь, но орден наш не смеет
льстить себя такою несбыточною надеждою... О, как высоко поднялось бы
значение рыцарства, если бы теперь вождем его явился монарх, подобный
вашему величеству, к стопам которого орден положил бы всю свою былую
славу, в полной уверенности, что она воскреснет и засияет снова! -
торжественно произнес Литта. Он замолчал и поник головою.
- Скажите, господин бальи, - заговорил император, как будто
припоминая что-то, - ведь и женщины вообще, не говоря о принадлежащих к
царствующим домам, могут входить в состав вашего ордена? Мне помнится, что
я читал это у аббата Верто...
- Так точно, ваше величество. Орден святого Иоанна Иерусалимского,
учрежденный первоначально с благотворительною целью, открыл в свою среду
доступ и женщинам. Только впоследствии, когда иоанниты обратились в
рыцарскую общину, обычай принимать в орден женщин несколько ослабел, а
затем со временем и вовсе уничтожился; но статуты ордена нисколько не
препятствуют их вступлению в нашу среду.
- Это необходимо было бы возобновить, - с живостью заметил император.
- Вы, конечно, знаете, что женщины - могущественная сила в обществе, и
очень часто они в состоянии сделать то, чего мы, мужчины, не можем, не