"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

Алехо Карпентьер

Превратности метода

Издательство "Правда" 1985г.
Перевод с испанского М.Былинкиной и Ю.Дaшкевичa

...Я намерен здесь не обучать методу, которому должен следовать каждый
для хорошего управления своим разумом, а лишь показать, каким образом я сам
старался управлять своим собственным.
Декарт. Рассуждение о методе

I

...Ведь я только что лег. А будильник уже трезвонит. Четверть седьмого?
Не может быть. Скорее четверть восьмого. Кажется, так. Или четверть
девятого? Этот будильник, бесспорно, великое творение швейцарских мастеров,
хотя его стрелки так тонки, что их почти не видно. Или четверть десятого?
Нет. Где мои очки? Четверть одиннадцатого. Совершенно верно. Да и яркий свет
позднего утра уже бьет в золотистые шторы. Почему-то всегда так бывает,
когда я снова приезжаю в этот дом: открываю глаза - и чудится, словно я там;
наверное, потому, что всюду - будь то любой дом, отель, английский замок или
мой Дворец, - я люблю спать в этом своем гамаке, который всегда беру с
собой. Да разве можно отдохнуть на прямой, как доска, кровати с матрацем и
высокой подушкой? Мне нужно такое зыбкое ложе, где можно уютно свернуться в
комок и покачиваться, дергая веревочку... Еще раз качнуться, зевнуть и,
наконец, сильнее откачнувшись, вытянуть ноги и опустить на персидский ковер,
в мохнатой пестроте которого затерялись мои ночные туфли. (Там, едва я
просыпаюсь, их тотчас подает мне Мажордомша Эльмира, которая - у нее тоже
свои причуды - обычно спит на жесткой раскладушке, выкатив наружу груди и
задрав юбку до самых бедер в жаркой ночи другого полушария.) Шаг, другой,
еще один - к свету. Тяну шнур, висящий справа, и под звяканье колец ползущей
вверх шторы открывается сцена большого окна. Однако вместо вулкана -
заснеженного, величавого, далекого, нашей древней Обители богов - передо
мной высится Триумфальная арка, а за ней стоит дом моего большого приятеля
Лимантура, который был 23 министром у дона Порфирио. Мы с ним с полуслова
понимаем, друг друга, когда речь заходит об экономических трудностях и
прочих наших передрягах. Тихо скрипнула дверь. Входит Сильвестр в своем
полосатом жилете, с серебряным подносом в руках (великолепное массивное
серебро из моих рудников): Le cafй de Monsieur. Bien fort comme il l'aime. A
la facon de la bas... Monsieur a bien dormi?...(Кофе для мосье. Крепкий, по
вашему вкусу. Приготовлен, как положено у вас, там... Мосье хорошо спали?
(фр.)).
Три парчовые шторы поочередно взвиваются вверх, и яркое, как по заказу
для Дня Дерби, солнце освещает скульптуры Рюда на Триумфальной арке.
Маленького голого мальчишку-героя тащит в бой грозный косматый каудильо, из
тех, что - я-то уж знаю! - с криком "ура!" быстро перебираются из первых
рядов в задние, как только запахнет поражением. Теперь полистаем "Журналь".
А "Эксельсьор", пестрящий фотографиями, смахивает на кинематограф,
показывающий хронику текущих событий. Вот и "Аксьон франсэз":