"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу авторапроцветали "Rosa -Rosae - Rosa - Rosam" (Роза, розы, роза, розу (лат)
классических склонений, тогда как забывались неизбежные остроты, которые насчет Aunt Jemima мы отпускали, и не так уж давно, повторяя прилагательные первой категории с Nigra - Nigrae - Nigra - Nigram (Черная, черной, черная, черную (лат). Сид-Воитель, Роланд, Людовиг Святой, Изабелла Кастильская, Генрих IV эмигрировали со страниц учебников истории вместе с мечом, .рогом из слоновой кости - олифантом, Столетним дубом из Герники, заложенными драгоценностями, курицей в похлебке и всем остальным, относящимся к историческим временам Испании и Франции, - их успешно заменили именами и событиями прошлого Соединенных Штатов -Бенджамином Франклином с его громоотводом и "Альманахом Горемыки Ричарда" Вашингтоном в своем имении Маунт-Вернон, окруженным добрыми неграми, к которым он относился так, как если бы они были членами его семьи; Джефферсоном и Холлом Независимости в Филадельфии; Линкольном и его посланием памяти павшим в Геттисберге; 219 походом на Запад и эпической смертью генерала Кастера, сраженного в битве при Литтл Бэй Хорн варварскими ордами вождя племени краснокожих сиу по имени Сидящий Бык. Выпустив изо рта грудь своих кормилиц-индеянок в белых с вышивкой сорочках - уипилях, напевавших "Мальбрука" и, как Пифагор, поучавших, что не годится ворошить огонь ножом, малыши направлялись туда, в Пантеон Гениальных детей, где маленький Моцарт восседал рядом с Даниэлем Вебстером, причисленным к гениальным за то, что в раннюю пору детства защищал злостного грызуна, который, будучи божьим творением, имел право на жизнь, как в равной степени право на существование имели рабы из "Хижины дяди Тома". Отложив побыстрее в сторону "Иллюстрасьон" и "Лектюр пур туе", "Коллиэрз" и художника Нормана Корвина,- малыши начинали познавать правду (горькую правду, очевидно, уже можно было высказывать без околичностей, История все-таки была Историей) о недавней войне. Если бы не "Over There" и не генерал Першинг, то Франция была бы потеряна. Англия воевала немощно, без какой-либо веры в успех: британские "томми" были лишь фольклорными кумирами, их воспевали наряду с Мраморной Аркой из Гайд-парка, чаепитием в траншеях, с тюрбанами сипаев и шотландскими волынками. Италия с петушиными перьями на головах никудышных солдат была страной одной битвы: Капоретто. А что касается России, то прежде всего приходили на ум старец Распутин, царевич, гемофилия, мадам Вырубова, мистические оргии, вдохновенные безумцы, "Воскресение", Ясная Поляна; славянская душа, измученная и неустойчивая, вечно мятущаяся между кущами райских садов и преисподней. И конечно, из бездны явился мечтательный преобразователь - также человек из Кремля, как в свою эпоху был Иван Грозный,- но у этого эфемерного марксистского Утолителя остается уже считанное время, все сочтено и взвешено перед наступлением Деникина, Врангеля, Колчака и франко-британских войск с Балтики, а они скоро превратят в ничто ту систему, собственно, обреченную на гибель, поскольку (как сказано в "Евангелии", в стихе, до того набившем оскомину, что даже трудно отыскать его 220 на стольких страницах Библии, к тому же отпечатанных в две колонки на бумаге "библ") всегда на свете будут богатые и бедные. А насчет верблюда и ушка в иголке, так мы знали, что в Иерусалиме имелись врата Игольного ушка, понятно, весьма низкие и узкие, однако через них всякий раз проходили умные верблюды: им надо было только чуть-чуть согнуть колени... |
|
|