"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

пустым, полым: неодолимая жажда подступала к горлу, сушила рот, щекотала
губы, нос...) Поняв, что происходит (указательный палец уже не раз
поднимался к уху), Доктор Перальта с лукавым видом взял свой
чурбанчик-саквояжик, заявив, что он, боясь простудиться в долгих походах,
запасся спиртным, к которому - чего греха таить? - питает большое
пристрастие. "Ладно, всем известно, что ты Приор монастыря Санта Инес",-
заметил Полковник Хофман, внезапно повеселев и расстегивая плащ.
Присоединяясь к настоятельным просьбам секретаря, он стал упрашивать Главу
Нации сделать хотя бы глоточек рома, дабы уберечь свое здоровье, - теперь,
как никогда, нужное народу, от губительных воздействий непогоды. "Ну.
глоток, не больше", -сказал Глава Нации, поднося к губам первую фляжку,
запах футляра которой, сделанного из щетинистой свиной кожи, вдруг вызвал в
его памяти воспоминание о магазине в Париже, где Офелия покупала седла,
уздечки и мундштуки для верховой езды. "Пейте, пейте, сеньор Президент, вам
будет лучше, день на день не приходится. Кроме того, сегодняшний день -
победный", - "В. самом деле, славный денек", - поддакнул Доктор Перальта.


69

Снаружи ему ответил оглушительный грохот, который заставил их испытать
здесь, внутри, благодатное чувство безопасности. Аромат крепкого рома,
отдававшего свежим дыханием сахарного тростника, сливался в этой пещере с
тяжелым запахом плесени и воскрешал атмосферу старых винных погребов, где
дремлет сусло под надежными толстыми сводами.
Облегчив душу, Глава Нации вспомнил один классический текст, который он
однажды шутки ради процитировал в Совете министров, - где ему вообще
нравилось демонстрировать свою начитанность и уснащать свою речь
стихотворными строками, пословицами и афоризмами, - по случаю какой-то
стародавней политической распри, сопровождавшейся военными столкновениями:
"Дуй, ветер! Дуй, пока не лопнут щеки... Вы, стрелы молний быстрые, деревья
расщепляющие, жгите мою седую голову..." На что Доктор Перальта, более
приверженный к Соррилье, нежели к Шекспиру, ответил одним из выпадов
"Готского кинжала", которые так часто делались в нашем Национальном театре
испанским трагиком Рикардо Кальво, чье сугубо кастильское произношение
Перальта забавно передразнил:
Што за ночь, спаси нас боже!
Што стрррашней быть буррри может!
Сколь ужасны эти звуки,
Жутко молнии сверканье, -.
Иль оглохло небо в шуме
И ослепло от блистанья? Снова был раскрыт саквояжик с фляжками и
произнесены тосты по поводу "ужасных звуков" и за здравие трагика,
извергавшего столь ужасные звуки. Изрядно разогревшись, расстегнув китель,
Полковник Хофман начал докладывать военную обстановку: до вчерашнего дня
были небольшие схватки, стычки, перестрелки на отдельных участках,
столкновения патрулей; самой тяжелой потерей с нашей стороны было крушение
состава при выезде из тоннеля Дель Рокеро, в результате чего погибли лошади,
боеприпасы и семнадцать солдат, а сто два человека выбыли из строя по
причине более или менее тяжелых ранений. Однако противник, - и он осветил