"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

будучи в состоянии бросить тюки с блузами, накидками, лентами и кружевами,
награбленными в лавках одного до нитки обобранного селения,- как вдруг
ослепительно сверкнула молния, казалось, расколовшая небеса сверху донизу,
загремели неуемные раскаты грома, а после увертюры хлынул Дождь, проливной,
злобный, неумолимый, который может зарядить на месяцы; не слабей, не
прекращаясь, не зная передышки, и который 67 столь обычен именно для здешних
лесистых мест, ибо здесь, где сплошные леса покрывают склоны всегда
окутанных туманом гор, облепленных плотной влажной дымкой, которая,
рассеиваясь тут, сгущается там, солнце лишь иногда может пробиться сквозь
бреши - на несколько мгновений тут, на несколько минут там, - чтобы осветить
первозданную красу безымянных цветов, венчающих кроны прижавшихся друг к
другу деревьев, или озарить понапрасну - кто их тут видит? - царственные
созвездия орхидей в зеленых безднах сельвы. Именно здесь, в этих лесах, на
кедры, каобы, хукары, кебрачо и многие другие деревья, столь странные и
удивительные, что могут нарушить всю традиционную классификацию, - впрочем,
они ее уже и нарушили, включая классификацию самого Гумбольдта, -именно
здесь льют такие дожди, что людям, задолго чующим их приближение по особому
запаху, начинает казаться, будто приходит новый год, состоящий из семи
месяцев, который входит в обычный год, состоящий из двенадцати месяцев, но.
имеющий не четыре сезона, а только два: короткий ржаво-сухой, торопящий с
работой, и долгий, сырой, нагоняющий смертную скуку.
Когда утих последний громовой раскат, возвестивший Об очередном
"сезоне", началась новая жизнь- новый этап, новый период -у земной зелени,
настолько мокрой, настолько пропитанной влагой, что вся она словно возникла
из болот и трясин, квакающих лягушками, бугрящихся жабами, плюющих
пузырьками, которые пускает затонувшая гниль...
Несколько походных палаток было оборудовано специально для
военачальников. В центре стояла палатка Главы Нации: привязанные к кольям
канаты растягивали брезентовый фронтон, увенчанный государственным флагом
Республики. Недавний победитель, поужинав сардинами, солониной, жареными
каштанами и глотнув рейнского, подумал, что его офицеры, должно быть, тоже
утомились после жестокого дневного боя, и велел им отдохнуть до утреннего
заседания Генерального штаба. Бодрствовать остались лишь Полковник Хофман,
Доктор Перальта и сам Глава Нации, вяло постукивая костяшками домино при
тускло-желтом свете дорожных керосиновых фонарей. Но тут сельву снова
пронзили пять, десять, двадцать
68 молний в,сопровождении громовых раскатов, слившихся в сплошной гул,
и водяной смерч - "крутень-закрутень", как называют его местные жители,-в
мгновение ока снес лагерные постройки, захлестнув все свечи и фонари. Пока
солдаты устраивались как могли на ночлег, Полковник Хофман и Глава Наций
карабкались вслед за Доктором Перальтой на гору, где утром был замечен
темный зев небольшой пещеры. К ней они, продрогшие, промокшие до нитки,
лезли скользя, спотыкаясь и освещая путь карманными фонариками.
Летучие мыши было всполошились, заметались, но скоро успокоились, а
сырые стены со сводчатым потолком, утыканным причудливыми сталактитами,
служили надежным убежищем от дождя, шум которого отдавался, шорохом далекого
водопада. Но здесь было настоящее: царство холода, который каплями воды
сочился снаружи из тонких трещин в известняковой толще горы. Глава Нации,
сидевший на свернутом пончо, испытывал неуемное желание выпить. (Жажда
сводила желудок, скручивала узлом кишки, отчего нутро казалось совсем