"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

наступательной тактики, он роет окопы и зарывается в землю". И с вершины
одного из трех холмов, окружавших городок, Президент с тихой нежностью
любовался куполами и барочными колокольнями церквей, старыми колониальными
стенами. Там он родился, и там обучили его братья-маристы складывать буквы в
слоги (вот в том двухэтажном здании со стрельчатыми сводами среди цементных
пилястров), научили читать красивые книги с картинками, из которых он узнал
о разливах Нила, о норовистом Буцефале, о льве Андрокла, об изобретении
книгопечатания, и о том, как брат Бартоломе де лас Касас ратовал за
индейцев, и о том, что эскимосы строят свои хижины из снега, и что монах
Алкуин, основатель первых школ при Каролингах, предпочитал любознательных
детишек из бедных семей юным лентяям и бездельникам знатных фамилий. Затем
были весьма обогащающие интеллект уроки истории на французском языке с
чтением текстов, где гораздо больше места отводилось -и это вполне
естественно - Суассонскому Котлу; чем Битве при Аякучо, ибо заточение
кардинала де ла Балю в железную клетку представлялось делом гораздо более
важным, чем Освобождение Перу от испанцев, а Людовик Святой, затеявший
крестовые походы, поневоле выглядел более внушительно, Чем Симон Боливар со
своей победой при Карабобо, хотя при этом упоминался такой небезынтересный
факт, Что именем последнего, то бишь Боливара, окрестили шляпу, которая была
в большой моде у парижских франтов в начале прошлого века... Но мало-помалу
детские учебники отступали в прошлое -по математике лишь кое-где
разрезанные, по
77 родной литературе почти не листавшиеся, - и перед очами Главы Нации
уже рисовались его юношеские блуждания по портовым окраинам, где толпились
рыбаки, матросы, торговцы и проститутки и красовались такие названия веселых
кабачков, как "Триумфы Венеры Милосской", "Люди неученые, да умом
начинённые", "Веселые парни", "Корабль на суше" или "Моя контора". На
улочках шла бойкая торговля крючками, вершами, сетями, всякими рыболовными
снастями; вдоль тротуаров катились тележки, нагруженные устрицами,
кальмарами и палтусами, а запахи смолы, рассола в бочках и анчоусов на
лотках смешивались с ароматами духов и жасминовых или туберозовых эссенций
портовых красоток... Вот она, Пристань Вероники, лежит у его ног, столь
похожая на медную чеканку, на которой воспроизвел ее один английский
художник лет сто тому назад, с силуэтами рабов и фигурами всадников-господ
на переднем плане. Вот она, с ее громадным Храмом святой инквизиции, на
паперти которого толпа в стародавние времена избивала и поносила,
забрасывала дерьмом и грязью негров и индейцев, обвинявшихся в колдовстве...
Вот он, городок, Пристань Вероники, с тем доминой из трех строений под двумя
крышами, где виднеются громоотвод, небесно-синяя голубятня и скрипящий
флюгер-петух и где родились его дети в ту пору, когда он влачил жалкое
существование провинциального журналиста и мог принести домой иной раз
медовую коврижку, иной раз просто головку сахара, а иной - только бумагу
из-под сахара, чтобы хоть как-то подсластить кипяток, которым запивали
весьма скромный ужин -Каштаны с куском черствого хлеба. Именно тут, в этом
замызганном патио, и сделали его отпрыски свой первый прыжок в игре в
"классики" и стали - прыг да скок - подпрыгивать вслед за лихими
политическими подскоками своего, родителя, который вел их от домика к
домику, от номера к номеру в отелях по восходящей лестнице игры в "гусёк" -
от Пристани к Столице, от Столицы к Столицам столиц, устремляясь от нашего
убогого портового мирка к бескрайнему миру, Старому Свету -Новому Свету дли