"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

из Мерседес, патронесса армии и маршал Перу? И всегда рядом с ними - монах
Сан Педро Клавер, покровитель рабов; негр Сан Бенито, "черный, как гвозди
Креста Господня", и Сайта Роса из Лимы, истинная Королева Континента,
владеющая самой большой Сельвой, самой длинной Горной цепью и Величайшею
Рекою в мире. Беспрепятственно наступает сия Чудотворная рота Дев во славе и
блеске, слегка запятнанная смуглым ликом Девы из Реглы и карими глазами Девы
из Коромотос. Шествуют Девы, всемогущие и милосердные, нарядные и стройные,
награждая людей Семью болестями и Семью радостями, принося с собой чудеса,
счастье, утешение и 'исцеление; всегда готовые откликнуться на зов, сотни
раз виданные, сотни раз слышанные, усердные и щедрые, всевидящие и
вездесущие, они являются, как явился Спаситель Святой Терезе - и из Морских
Глубин, и в высях Башен из Слоновой Кости. Но прежде всего они матери,
Матери божественного Младенца, который, прободенный в бедро, воссядет
однажды одесную Бога, ниспосылающего милости и налагающего кары свои, не
взирая
119 на лица, и будет судить нас, живых и мертвых.," "И пусть не морочит
мне голову этот, неблагодарный нищий, или как его там, своими тремя Девами
французскими, тем более что явление одной из них, в Салете, оспаривает даже
Ватикан!.." Девы - только у нас. Девы истинные и подлинные, и настанет
время, когда собьется спесь с французов, со здешнего люда, убийственно
невежественного в отношении всего того, что к ним не относится. Теперь они
тут узнают, что такое сильный, знающий цену порядку и дисциплине, восходящий
народ.
И Германия, где он был всего лишь несколько раз, вдруг предстала перед,
ним этакой огромной, великолепной панорамой со Шварцвальдами,
Миннезингерами, Королями-Воинами, Кафедральными соборами, где, под
стрельчатыми сводами окон ровно в полночь показываются Апостолы и Герольды,
а рядом - Рейн, великий Рейн со своими удивительными замками, воспетыми и
разрисованными Виктором Гюго, и Ундинами, которые ловят юношей в сети,
сплетенные из собственных волос. А эти празднества, где пиво льется рекой и
танцуют веселые люди с" толстыми ляжками, люди, умеющие сочетать йодли под
аккордеон с философским духом (о, этот увитый плющом Гейдельберг!), с
математическим гением, с культом Повиновения, с любовью маршировать
колоннами по десять человек в ряд -в общем, со всем тем, чего недостает этим
вонючим латинянам Второго Декаданса. Но теперь-то они узнают хорошую жизнь,
когда под Триумфальной аркой (сам он будет наблюдать этот спектакль из
своего окна, тверд и суров, хотя, возможно, чуть взволнован страданиями
побежденных, но полон решимости, по рецепту Декарта, считать правильным то,
истинность чего ему очевидна), когда под Аркой продефилируют генералы
Мольтке, Клюк, Бюлов и Фалькенхайн на буланых конях, эскортируя кронпринца и
возглавляя впечатляющий парад - черные доломаны гусаров, бранденбургское
шитье плащей и каски с остриями - под звуки грандиозного марша из
"Тангейзера", который в такт строевому шагу будет исполнен более четко, чем
обычно в оперных театрах. В этот день Германия сыграет наконец роль
"живительного фермента", пророчески отведенную ей Фихте в историческом
манифесте- манифесте, который Глава Нации, конечно,
120 тоже не читал, подумал Перальта, хотя ему никак нельзя отказать в
восхитительном умении употреблять к месту чужие мысли и слова.
Встревоженные опасностью, которая грозила Парижу (хотя люди на улицах
все еще кричали: "На Берлин! На Берлин! На Берлин!.."), спрашивая себя, не