"Владимир Васильевич Карпов. Взять живым! (про войну)" - читать интересную книгу автора

фюрером, награда, звание майора, надежды на лучезарное будущее и - плен,
может быть, смерть. Все рухнуло, стало куда хуже, чем до разговора с
Гитлером. Шранке явно сходил с ума, он то истерически кричал, то плакал,
наконец повалился на спину и забился в конвульсиях, серая пена с кровью
выступила на его губах.
- Псих какой-то, - растерянно сказал Ромашкин.
- Вот видишь, а ты за него бойца загубил, - упрекнул Куржаков. -
Отправляйте в тыл раненого и этого.

* * *

Ночью лейтенант Куржаков вызвал взводных на свой наблюдательный пункт.
- Собирайте бойцов. Через тридцать минут двинемся в первую траншею. Будем
менять тех, кто там уцелел. Наш участок вот здесь. - Куржаков показал на
карте, где должна занять оборону рота и каждый взвод. - на месте уточню.
Ну, братцы, завтра будет нам крещение.
Роты во мраке шли по разбитой проселочной дороге, под снегом бугрились
застывшие с осени комья грязи. Впереди было тихо и темно, только иногда
взлетали ракеты. Чем ближе к передовой, тем больше воронок - широких и
малых, старых, с замерзшей водой, и совсем свежих, черных внутри. Деревья
были похожи на чтобы, ветви их срезало осколками снарядов. Два черных
дымящихся квадрата Ромашкин принял за домики, в которых топят печки, но
это были подбитые догорающие танки.
Первая траншея показалась Ромашкину пустой. "Кто же здесь воевал? Почему
фашисты не идут вперед? Тут никого нет". Но за третьим поворотом траншеи
встретил красноармейца неопределенного возраста, с небритым и, видно,
давно не видавшим воды и мыла лицом. Уши его шапки были опущены и тесемки
завязаны, испачканная землей шинель, покрытая на груди инеем, походила на
промерзший балахон.
- Ты здесь один? - удивленно спросил Ромашкин.
- Зачем один? Народ отдыхает. Вон там, в землянке.
- Показывай где. Мы сменять вас пришли.
- Это хорошо. На формировку отойдем, значит. - Красноармеец подошел к
плащ-палатке, откинул ее и крикнул в черную дыру:
- Эй, народ, выходи, смена пришла!
Из блиндажа вылезли четверо в грязных шинелях, с лицами, испачканными
сажей коптилок.
- Смена? - спросил один. - Ну, давай принимай, кто старшой?
- Командир взвода лейтенант Ромашкин.
- Командир взвода рядовой Герасимов. Пойдем, лейтенант, покажу тебе
участок.
Василий пошел за ним по траншее. Окопы здесь были не такие, как
оставленные позади, там - ровненькие, вырытые, будто на учениях, а здесь -
избитые снарядами, кое-где полузасыпанные, с вырванными краями, с
глубокими норами, уходящими под бруствер.
Герасимов шел вперевалочку, не торопясь, как усталый мужичок после
утомительной работы, он по-хозяйски, просто объяснял лейтенанту, говорил
"ты", будто не знал об уставном "вы".
- Место перед тобой будет ровное, танки идут свободно. Справа овраг,
окопов наших там нету, стало быть, разрыв с соседом. Поставь у оврага для