"Владимир Васильевич Карпов. Взять живым! (про войну)" - читать интересную книгу автора

свое дело и намеревались сделать его хорошо.
- К бою! - закричал Ромашкин и приложил винтовку к плечу. - По фашистам -
огонь! - скомандовал он себе и красноармейцам, которые выскочили из
брустверных нор. Они уже оценили, что лейтенант берег их от артобстрела, и
теперь понимали: если зовет - медлить нельзя.
Ромашкин никак не мог поймать в прорезь прицела зеленую фигурку - то ли
рука дрожала, то ли земля. Ударил неподалеку снаряд, пришлось присесть.
Только поднялся, другой снаряд хлестнул левее. Не успел выпрямиться, прямо
над головой чиркнула по брустверу автоматная очередь. "Сейчас они свалятся
на голову, специально не дают подняться..." Ромашкин опять закричал:
- Огонь!
И, собрав все силы, все же выставил винтовку и принялся стрелять, почти не
целясь. Первая линия танков была рядом. Пехота шла позади третьей. Танки
лязгали и скрежетали гусеницами. Ромашкину казалось - три машины
нацелились прямо на него. Он все же не потерял самообладания, скомандовал:
- Приготовить гранаты и бутылки!
И сам выхватил из ниши тяжелую зеленую бутылку. "Наверное, из-под пива", -
мелькнуло в голове. Только поднялся, как тут же увидел чистые, надраенные
траки гусеницы. Бросить бутылку у Ромашкина уже не хватило сил, он как-то
сразу обмяк и упал лицом вниз. Танк, рыча, накатился на траншею, обдал
горячей гарью, скрежеща и повизгивая, полез дальше. "В спину удобнее, у
него позади нет пулемета", - вспомнил Ромашкин. И, стараясь оправдать свою
секундную слабость, ухватился за эту мысль: упал он для того, чтобы
перехитрить танк. Вскочив, Василий метнул бутылку в корму танка, грязную,
покрытую копотью и снегом. Бутылка разбилась, слабо звякнули осколки. Но
пламя, которое ожидал увидеть Ромашкин, не вспыхнуло. Все машины первой
линии прошли невредимыми через траншею.
"Что же это? Почему танки не горят?" - растерянно думал Ромашкин. Он взял
связку гранат - четыре ручки, как рога, в одну сторону, и одна, за которую
держать, в противоположную. Связка была тяжелой. Ромашкин кинул ее вслед
удаляющемуся танку, целясь в корму. Но связка, не пролетев и половины
расстояния, упала на грязный снег. Ромашкин присел, чтобы не попасть под
свои же осколки.
Рыча, приближалась вторая линия танков. Сквозь гудение моторов слышался
крик пехоты.
И тут словно из-под земли выскочил Куржаков.
- Вы что, черти окопные, заснули? Почему пропустили танки? - Увидев
Ромашкина, искренно удивился: - Ты живой? А почему пропустил танки?
Пристрелю гада!.. - закричал Куржаков.
- Не загораются они. Я бросал бутылки, - виновато сказал Ромашкин.
- Бросал, бросал! А куда бросал? - кричал Куржаков так, что жилы
надувались на шее.
Холодея от ужаса, Василий вспомнил: "Бросить бутылку надо на корму так,
чтобы горючка затекла в мотор".
- Да что с тобой время терять! - Куржаков схватил бутылку и побежал
наперерез танку - тот выходил на траншею немного левее. Ромашкин тоже с
бутылкой ринулся за ним. Куржаковбросил бутылку вдымящую корму и тут же
лег. Ромашкин метнул свою бутылку и, так как бежать было некуда, свалился
на ротного.
Куржаков сразу завозился, сбрасывая с себя Ромашкина, и вдруг стал