"Бьой Адольфо Касарес. Изобретение Мореля" - читать интересную книгу автора

будто я подглядываю. И вышел вперед, наверное, слишком внезапно, однако
грудь ее вздымалась так же ровно, женщина так же задумчиво смотрела вдаль,
точно я был невидим.
Это меня не остановило.
- Сеньорита, вы должны выслушать меня, - сказал я в надежде, что она не
снизойдет к моей просьбе, от волнения я забыл приготовленные фразы. Мне
подумалось, что обращение "сеньорита" здесь, на острове, звучит нелепо. К
тому же фраза была слишком категорична (в сочетании с внезапным появлением,
вечерним часом, безлюдьем).
- Понимаю, что вы не удостоите... - продолжил я.
Уж не помню всего, что я сказал. Я был почти невменяем. Говорил
размеренно и негромко, с настойчивостью, придававшей словам некий
неприличный смысл. Снова назвал женщину "сеньорита" . Потом замолчал и стал
смотреть на мирный закат, надеясь, что это общее занятие сблизит нас. Затем
опять заговорил. Я так старался овладеть собой, что говорил все тише, оттого
тон казался все неприличнее. Прошло несколько минут, мы оба молчали. Я
принялся требовать, умолять, это было отвратительно. В конце я вел себя
особенно смешно: почти крича, срывающимся голосом я просил, чтобы она
оскорбила меня, чтобы отдала в руки полиции, но только не молчала.
Казалось, женщина не то что не видит и не слышит меня - ее уши словно
не были предназначены для слуха, ее глаза словно не годились для того, чтобы
видеть.
По-своему она все же оскорбила меня: показала, что совершенно не
боится. Когда стемнело, женщина подхватила мешочек с шитьем и неторопливо
направилась вверх по холму.
За мной еще никто не пришел. Может, этой ночью они сюда не явятся.
Может, эта женщина настолько необыкновенна, что не упомянула о моем
появлении. Ночь темна. Я хорошо знаю остров: ночью целая армия меня не
отыщет.
И опять она будто не видела меня. Я совершил лишь одну
ошибку -промолчал, допустил, чтобы воцарилась тишина.
Когда женщина пришла на скалы, я сидел и смотрел на закат. Она
постояла, выбирая, где бы расстелить плед. Потом двинулась ко мне. Я мог бы
коснуться ее рукой. Эта мысль привела меня в ужас (словно мне предстояло
коснуться призрака). Было что-то жуткое в том, насколько ей безразлично мое
присутствие. И все же, усевшись рядом со мной,
она как бы бросала мне вызов и в то же время сводила это безразличие на
нет.
Вынув книгу из сумки, она принялась читать. Я воспользовался
передышкой, чтобы успокоиться.
Потом, увидев, что женщина отложила книгу и подняла глаза к горизонту,
подумал: "Она готовит фразу". Но фразы не последовало. Тишина длилась,
сгущалась. Я понял, как опасно ее не прерывать, но, непонятно почему,
молчал.
Никто из ее знакомых не искал меня. Или она не говорила обо мне, или их
настораживает мое присутствие здесь (и потому женщина ежедневно приходит на
скалы, чтобы отвлечь меня, придать эпизоду романтическую окраску). Я не верю
ей. И готов к любой неожиданности, к тайному заговору.
Я замечаю в себе склонность предвидеть только худшее. Эта склонность
развилась за последние три-четыре года; она не случайна и сердит меня.