"Бьой Адольфо Касарес. О форме мира" - читать интересную книгу автора

рядом и смотрел на него. Это оказалась молодая женщина, совсем недурная
собой, но лицо ее было каким-то распухшим. Нервничая, он смутно подумал, что
должен успокоить ее.
- Простите за вторжение, - сказал он. - Мне так хотелось спать, что я
лег и заснул. Не бойтесь, я не вор.
- Мне все равно, кто вы, - ответила женщина. - Хотите перекусить? Уже
поздно, вы, наверное, голодны, но придется удовольствоваться зав-траком.
Сегодня я ничего не готовила.
Они пошли по лужайке среди кустов и наконец подошли к белому дому с
черепичной крышей; вокруг него шла галерея, выложенная красной плиткой.
Внутри было темно и прохладно.
- Меня зовут Корреа, - сказал молодой человек.
Женщина ответила, что ее зовут Сесилия, и добавила фамилию,
прозвучавшую как-то вроде Виньяс, только на иностранный лад. По всей
видимости, они были одни.
- Садитесь, - сказала женщина. - Я приготовлю завтрак.
Корреа подумал о странном туннеле, собственно, очень коротком, который,
очевидно, завел его весьма далеко, и спросил себя, где же он находится.
Потом встал, прошел по коридору, заглянул в кухню. Сесилия стояла спиной к
нему у плиты; на огне закипала вода, подрумянивался хлеб. Она обернулась не
сразу и быстро провела рукой по лицу.
- Я хочу задать вам один вопрос, - начал Корреа, но замолчал и наконец
спросил: - Что случилось?
- Меня бросил муж, - ответила Сесилия, плача. - Как видите, ничего
необычного.
Корреа снова отложил свой вопрос и принялся утешать женщину, но это
оказалось не просто: трудности возрастали по мере того, как он все больше
узнавал о случившемся. Сесилия любила мужа, а он бросил ее ради другой,
более молодой и красивой. - Теперь ясно, что он всегда обманывал меня, так
что от моей великой любви не осталось даже светлых воспоминаний.
Сесилия не переставала плакать, и молодому человеку было неудобно
сказать, что вода закипела. Когда по кухне разнесся запах горелого хлеба,
Сесилия улыбнулась сквозь слезы. Корреа решил, что улыбка ему
нравится -отчасти потому, что плач на миг прекратился. К сожалению, она
снова заплакала; Корреа погладил ее по волосам, ибо не находил убедительных
доводов, которые могли бы ее утешить, и обнаружил, что ласкать плачущую
женщину как-то проще. Сесилия отвечала на его ласки, не прерывая рыданий.
Ему удалось немного приободрить ее, но тут неосторожное слово, видимо,
вызвало воспоминания, грозившие новым взрывом. Когда он уже готовился к
худшему, Сесилия сказала:
- Теперь я тоже хочу есть. Сейчас что-нибудь приготовлю.
"Слезлива, но характер хороший", - подумал Корреа. Они поели, потом
пошли отдыхать, и оказалось, что времени хватает на все. Впервые за эти часы
вспомнив о докторе Марсело, Корреа подумал: "Лишь бы он не опоздал на
встречу". Затем его охватил страх, что час свидания придет слишком скоро; он
решил, что догадки о том, почему Сесилия не отвергает его ласк, не только
циничны и грубы, но и нелепы. "Ей больно, потому ей и хочется, чтобы ее
утешали, - сказал он себе. - Ласки - универсальное средство, ведь плачущие
дети успокаиваются, когда их ласкают". Он забыл о докторе, забыл об
экзаменах. И нашел, что Сесилия ему очень нравится.