"Адольфо Биой Касарес. Высший дар" - читать интересную книгу автора

Адольфо Биой Касарес


Высший дар



Олег Самарин, [email protected]

Аннотация

Имя Адольфо Биой Касареса (1914-1999) в аргентинской - и в мировой! -
литературе стоит рядом с именами Борхеса и Кортасара. "Борхес завораживает,
Кортасар убеждает, Биой Касарес тревожит" - это краткая и точная
характеристика, данная французским критиком Юбером Жюэном наиболее
значительным прозаикам современной Аргентины. Действительнось, окружавшая
Биой Касареса, вызывала у писателя тревогу. И эта тревога явственно звучит в
психолого-фантастических романах "План побега", "Сон о героях", "Спящие на
солнце", упрочивших всемирную известность автора "Изобретения Мореля".
Помимо романов, в настоящее издание включены избранные рассказы разных
лет. Все произведения публикуются на русском языке впервые.

Адольфо Биой Касарес
Высший дар

Если по прошествии нескольких лет я захочу представить себе Марго, то
память, безнадежно избирательная, опустит досадные подробности, чтобы ярче
высветить серебряный смех, бело-розовую кожу, таинственно мерцающие глаза,
талию, которую без колебания назову обширной, голубиную душу, невянущую
прелесть ее наивности, необъятный зад; но прежде чем наконец перейти к
связанной с ней любовной истории, позвольте мне высказать несколько кратких
моральных соображений. Сначала истина - потом чувства.
По-моему, воображение - это не столько способность, сколько
добродетель. Разве первопричина любой жестокости - не в скудости
воображения, препятствующей любому проявлению симпатии, мешающей хотя бы на
мгновение поставить себя на место ближнего? Источник эгоизма тоже
неподалеку. Кто, ясно сознавая свое ничтожество, добивался бы от окружающих
угодничества и лести?
Человеческий мозг - сравнительно несложная машина, работающая за счет
всего нескольких идей. Предшествующий абзац как раз относится к одной из
них, занимающей меня сейчас. Вот другая: путешествия, обогащая нас
воспоминаниями, удлиняют жизнь. Закончив с идеями, смею сказать, что я
свободен в своем поведении. Те, кто следует букве собственных принципов, -
забыл, кому из великих принадлежит эта мысль, - нам представляются чудаками,
скажу больше: тронутыми. Относительно воображения и путешествий: первому я
даю отдохнуть в часы сиесты, и если случай не дает судьбоносный толчок,
однообразная ткань дней не рвется для меня, минута отбытия не настает. К
счастью, сегодня случай вмешался, я ощутил толчок и еще до наступления
вечера превращусь в путника, что следует по пыльным дорогам из Баия-Бланки.*
через безлюдную и бескрайнюю Патагонию к снегам, покрывающим южные горы;