"Адольфо Касарес. Козни небесные" - читать интересную книгу автора

который то грозился, что "вывезет его на свалку", то осыпал подарками, лишь
бы тот убрался с глаз.
- Дома сеньорита Кармен Соарес? - спросил Моррис, "чтобы выиграть
время".
Гримальди выругался, захлопнул дверь, погасил свет. В темноте Моррис
услышал, как удаляются неровные шаги; потом, дребезжа стеклами, гремя
колесами, проехал трамвай, потом наступила тишина. Моррис с облегчением
подумал: "Не узнал он меня". Но тут же испытал стыд, удивление, негодование.
Ему хотелось вышибить ногой дверь, выгнать этого наглеца. Словно пьяный, он
заорал во все горло: "Да я в полицию заявлю!" И вдруг, забыв о Гримальди,
задумался, что, собственно, означает эта враждебность, какую один за другим
проявили к нему все его товарищи. Он решил посоветоваться со мной.
Если застанет меня дома, то еще успеет рассказать обо всем, что
произошло. Он остановил такси и велел везти его в проезд Оуэна. Шофер о
таком никогда не слышал. Моррис сердито спросил, чему только их учат. Он был
зол на всех: на полицию, которая позволяет, чтобы в наши дома врывались
всякие проходимцы; на иностранцев, которые портят нашу страну и не умеют
водить машину. Шофер предложил ему взять другое такси. Моррис велел ему
ехать по улице Велеса Сарсфильда и пересечь железнодорожные пути.
Тут их задержали шлагбаумы; по путям маневрировали бесконечно длинные
серые поезда. Моррис велел объехать станцию Сола по улице Толл. Вышел на
углу улиц Австралии и Лусурьяги. Шофер потребовал, чтобы он заплатил, не
может он ждать его, нет здесь такого проезда. Моррис не ответил, он уверенно
зашагал по улице Лусурьяги на юг. Шофер ехал за ним, ругаясь на чем свет
стоит. Моррис подумал, что, попадись навстречу полицейский, оба они
будутночевать в участке.
- Кроме того, - сказал я, - выяснилось бы, что ты сбежал из госпиталя.
У сиделки и всех, кто тебе помогал, были бы неприятности.
- Это меня мало беспокоило, - отмахнулся Моррис и продолжал рассказ.
Он прошел квартал - проезда не было. Прошел другой квартал, третий.
Шофер по-прежнему ругался; не так громко, но с еще большей издевкой. Моррис
зашагал обратно, свернул на Альварадо, дальше был парк Перейра, потом улица
Рочадале. Он пошел по Рочадале; в середине квартала, справа, дома должны
были расступиться и открыть проезд Оуэна. Моррис почувствовал, что сейчас
ему станет дурно: дома не расступались, он оказался на улице Австралии.
Высоко, на фоне ночных туч он увидел водонапорную башню, стоявшую на
Лусурьяги, - проезд Оуэна должен быть напротив, его не было. Моррис взглянул
на часы. Оставалось едва лишь двадцать минут.
Он пустился чуть не бегом. Но тут же увяз в глубокой, скользкой грязи
перед рядом одинаковых мрачных домишек, сам не понимая, где он. Хотел
вернуться к парку Перейра, не нашел его. Моррис боялся, как бы шофер не
понял, что он заблудился. Тут он увидел прохожего, спросил у него, где
проезд Оуэна. Человек жил в другом районе. Моррис в отчаянии двинулся
дальше. Показался другой прохожий. Моррис бросился к нему. Шофер выскочил из
машины и тоже подбежал. Моррис и шофер, крича во все горло, стали
добиваться, не знает ли прохожий, куда девался проезд Оуэна. Человек
перепугался, очевидно приняв их за грабителей. Он ответил, что никогда не
слышал о таком проезде, хотел еще что-то сказать, но Моррис грозно посмотрел
на него. Было уже четверть четвертого. Моррис велел шоферу везти его на угол
Касероса и Энтре-Риос.