"Ив.Касаткин. Тюли-люли (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Не утерпел Силашка, соскочил с телеги и давай толкаться туда-сюда
около палаток. Сразу попал в самую затируху, - ему то сшибали картуз, то
наступали на ногу, то сплющивали его так, что он уж ничего не видел и
чертил носом по чужим задам и животам.
Но где он ни ходил, все возвращался к муравчатым глиняным свистулькам
и глядел на них завидущими глазами, и вздыхал, а потрогать не смел.
Вдруг в этой сутолоке он увидел знакомого деда, что похаживал около
разложенных картин и книжек. Усы у деда зеленые, один глаз с бельмом.
Вот он вынул берестяную табакерку и стукнул по ней, собираясь нюхнуть
табаку...
Как раз тот самый дедко, что зимой забирал в деревне тряпье и кошачьи
шкуры. Он самый подарил тогда Силашке пряник-сусленик, а сосед Тереха
купил у него книжку: "Житье святых".
Силашка живо признал старика и обрадовался, - в оба глаза глядит -
глядит ему прямо в бельмо... А тот Силашку не признает, - сощурясь, при-
жал одну ноздрю, в другую неторопливо заносит с кривого пальца здоровую
понюшку табаку, чтоб заворотит ее туда со свистом, честь-честью, а потом
люто крякнуть и обмахнуть платочком лишки...
Помешкал у оловянных петушков, Силашка стал-было опять проталкиваться
к глиняным свистушкам, - как вдруг над городом что-то загудело таким
страшным гудом, что лошади шарахнулись, а тот дед и нюхнуть не успел, -
удивленно выворотил бельмо, да так и остался с занесенной понюшкой таба-
ку на кривом пальце.
- Пароход, робята! - отчаянно выкрикнул мужик в горошчатых штанах,
замерев с вороненой косой над ухом, которую он перед тем постукивал ног-
тем и слушал. - Он и есть!.. разрази Господь!
Бросил косу и понесся, мелькая горошчатыми штанами, - коса жалобно
звинькнула, а мужика и след простыл.
Тут и пошла кутерьма. Вся площадь сорвалась с места и повалила за
торговые ряды. Силашка тоже бежит за людьми, глаза выпучил, лапотками
заплетается. И неизвестно - в чем дело?
А за торговыми рядами оказалась такая большая река, против которой
Крутица - курий ручей. Такую реку и с ручками на сажонках не переплы-
вешь, ежели не умеешь кверху брюхом отдыхать, как Оська Лодыжкин, - ля-
жет, и хоть бы ему что!
Набережная покрылась народом, как черникой. Силашка вынырнул вперед -
и ахнул... Прямо по воде двигался длинный белый дом с высокой трубой, а
из этой трубы непроворотно прет на всю реку черный дым. С боков белого
дома во всю мочь вертятся и лопочут большие красные колеса, бузят воду в
пенистые бугры, и эти бугры по реке - точно грядки на огороде. А свисток
так и ревет, так и гудит, так и гогочет, выпуская, как из ружья, прямую
струю пара.
Народ на берегу жужгом-жужжит, ахает и толмачит на все лады, с удив-
лением глазеючи на невиданное чудо - первый в лесном крае пароход.
- Ой-ой-ой, робята-а...
- Ай, Петр Минеич...
- Штуку сверзил... а?
- Ах, рыжий дьявол!..
- Разъядри его бабушку!
- Затейник!