"Ив.Касаткин. Тюли-люли (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Башка, и толковать нечего...
- А ведь наш брат, мужик.
- Я, паря, слыхал: на ту весну еще пароходец пустит.
- Денежка-то, ребята, што делает... а?
- Мельницу, водянку-то, слышь, на-слом... Паровую закатывает.
- Ай-ай! вот и гляди на него!
- Што ж, подавай бог всякому.
- Подаст, держись, крепи гашник!
- Вона, едет, сам едет!.. дорогу дай!..
В это время караковый мерин, храпя и теряя с губ пену, врезался прямо
в живую гущу, - натянув синие вожжи, рыжая борода под большим козырем
спешила на дрожках к берегу.

X.

Силашка бегает по базарной площади и никак не может найти ни телегу,
ни тятьку, - телег и мужиков так много, и все они одинаковы.
А солнце давно за крыши ушло. Вот и темнеть стало. Многие разъеха-
лись, иные укладывались и запрягали, переговариваясь тихими вечерними
голосами. Каждого оглядывал и в спину, и в бок, и прямо, - нет, не
тятька...
Тоска напала. Бегал-бегал и присел у темного амбара на приступки.
Поднял голову и завыл, глядя сквозь слезы в густую синеву вешнего неба,
на молодой озолоченый рожок месяца, от которого - ежели глядеть через
слезы - вертятся прямые золотые усики то в одну сторону, то в другую.
Поревет и смолкнет, сглатывая горькую слюну и в жгучей тоске вспоми-
ная деревню, избу, помело в подпечке, солоницу с желтой пичугой и синими
виноградами, и мамку, ласковую, теплую, мягкую, улыбучую мамку, - при-
дется ли когда увидеть?.. и зальется еще пуще.
- Чево, женишило, ревешь? - тронул его за плечи маленький старичок в
такой большой шапке, что она сразу закрыла и рожок месяца, и длинные зо-
лотые усики вкруг его.
- Где тять-ка-а?..
- Тятька, говоришь?.. - задумался старичок. - Вот дела-то какие...
Как же это он?.. экой он, право...
Старичок поайкал и незаметно растаял в темноте, опростав от шапки си-
яющий усиками месяц.
Чуть ли не все телеги разъехались. Площадь пустела. Тоска все горячей
и горячей. Силашка вскочил с приступков и, как надрезанная курочка,
вкривь и вкось забегал по площади, закидывая голову и плача навзрыд. На
минутку останавливался и вопил:
- Тять-ка-а!..
И вдруг из темноты, нос к носу, вынырнул тятька. Его даже не узнать,
- глаза выкатил страшные, сопит... Глазами прямо к Силашкину лицу накло-
нился, схватил за плечи, что есть мочи трясет и удавлено хрипит:
- Силантий, где Сивко?.. слышь?.. где Сивко?.. Ах ты, стерьвенок!..
Не дождался Силашкиных слов, изо всей силы опрокинул его за плечи
навзничь. Но тотчас же больно схватил за руку, дернул и понесся с Силаш-
кой по площади.
И вдруг в темноте - знакомая телега, оглобли к золотому месяцу подня-