"Ив.Касаткин. Тюли-люли (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Силашка сказал, что сделали на его силок. Услыша, тятька прыснул и
загоготал, как дикий. Он уронил и нож и деревяшку, взбрыкнул ногами и
протянулся вдоль лавки. Мотал головой, хлеща по глазам волосами, и гого-
тал. Хлопал себя по ляжкам и орал:
- Ай-яй! Ну, и чичка залетела!..
- Будет, охальник! - махала рукой мать. - Парня обидели, а он... Ишь
раздирает жеребца нелегкая! - Пожалеть надо, а он...
- Ладно, Силантий, молчи! - сказал отец и отмахнул со лба волосы. -
Другой силок сделаю. Либо пичугу деревянную вырежу, на лапках стоять бу-
дет... хошь?
Мелькнула мысль сказать про белые валенцы с красными горошками, как у
Зуйка, да вспомнился опять этот силок на гумне, - зарыдал еще пуще. От
реву даже глаза вспухли. Мать уложила его на печь. Согнулся крендельком
и уснул там, всхлипывая и во сне.
С этих пор он больше дома сидел. Дышал на серебряную изморозь окошек,
надыхивал дырочку, глядел в нее: ничего не видно, а обозы кряхтят под
самыми окошками, к Зуйкам заворачивают чай пить.
И вот пришли дни посветлее, с окошек потекло, завиднелась улица и ко-
лодезный журавль в небо. У Кубыкиной Дарьи оторванная ставня скособени-
лась еще больше, повисла над завалиной, а над крыльцом соседа Терехи
прибавился еще один угляной крестик, - чтобы бесы в избу не проскочили.
Начало гулять в небе солнышко и стало можно зеркалом пускать зайчиков
по стенам, даже за трубу, где тараканы, даже в подпечек, где седое поме-
ло лежит, а может, и домовой живет.
Обозы пропали. Дорога пошла в пятна, взбурела. Чирикая, на дорогу ку-
чами слетались воробьи и расклевывали лошадиные култышки, а Лыско с лаем
бросался на них, и воробьи летели к гумнам. Лыско же, сбочив кренделяс-
тый хвост, неспешно трясся опять к воротам.
Так потихоньку и шли дни.
Скоро началось гульбище. По деревне запахло горьким маслом, везде ели
блины и вкусную рыбу-вонькушу. Избы распирало песнями и винным духом, а
под окошками девичий визг и крик под гармошку, и ух, и топ, и коло-
кольцы!
Народ так и валил из избы в избу. Везде застолье, пей-ешь до отвалу и
перекатывайся дальше. Красные, упаренные мужики грузно наваливались на
столы и гудели все зараз. В глазах у них будто зарево, а зеленые стакан-
чики так ходуном и ходят. Сидели в обнимку, нос-в-нос, гулко хлопали
друг друга по спинам и как через поле кричали:
- Сват!
- Телку я на-племя... чиркасськой породы она!
- Сватко!
- И дальнюю запашу... Нынче я - вво... сила!..
- Сватушко! Чуй-ко, я што-те скажу!
- Нну-у?!.
- Ммиллай!.. Люблю я тебя... Рыбки возьми!..
В последний день гульбища, ночью, мать подняла разоспавшегося Силаш-
ку, - еще раз всей семьей сели за стол и давай доедать масляное и ско-
ромное, чтобы не пропадало.
А потом, - как топором обрубило, - наступили тихие, ожидальные дни.
Старухи да бабы ходили вечерами к соседу Терехе, послушать чтенья про