"Владимир Леонидович Кашин. Тайна забытого дела (Роман "Справедливость - мое ремесло" #2) " - читать интересную книгу автора

Для Дмитрия Ивановича Коваля такого рода мышление было не только
важной составной частью его работы, но, помимо того, еще и жизненной
потребностью, и чем-то близким к творчеству, которое, как известно,
приносит человеку не одни лишь муки, но и наслаждение.
...Он спустился по лестнице на привокзальную площадь.
Был тот суетливый час "пик", когда и на вокзале, и на площади люди
роились, как пчелы над ульем. Но даже и торопясь, они приостанавливались
перед высоким застекленным щитом у здания вокзала, наскоро просматривали
его и бежали дальше.
Коваль тоже остановился у щита. В своем любимом сером костюме был он
похож скорее на степенного служащего, на ученого или врача, чем на
сотрудника уголовного розыска. Не привлекая к себе внимания, подполковник
сделал вид, что так же, как все, заинтересовался обращением городского
управления внутренних дел.
"Милиция разыскивает..." Ковалю незачем было читать объявление,
написанное им самим. Он еще раз вгляделся в фотографию Андрея Гущака,
сделанную за две недели до убийства. Маленькое паспортное фото было
увеличено, и Ковалю казалось, что глаза старого репатрианта так широко и
открыто смотрят на него, словно хотят что-то ему рассказать.
О, как много отдал бы подполковник, чтобы узнать, что же именно хотел
рассказать перед смертью старый Гущак и почему его убили! Не исключено,
конечно, что это один из тех несчастных случаев, которые происходят на
железной дороге из-за неосторожности или нездоровья престарелого человека.
Ковалю хотелось спросить: о чем же ты думал, человече, глядя в
объектив фотоаппарата, что волновало тебя в последние дни, когда
возвратился на родину, что привело в Лесную, кого искал ты там и кто нашел
тебя, чтобы убить?
Вопросы эти то и дело возникали в голове подполковника, оставаясь без
ответа, а он внимательно вглядывался в фотографию старого Гущака, хотя
видел это фото не впервые - оно ведь лежало под стеклом на его письменном
столе и все время маячило перед глазами.
Коваль вздохнул. Дело опять запутанное и сложное. И главное - не за
что ухватиться. Коваль понял это уже в тот момент, когда комиссар поставил
перед ним задачу.
- У вас есть вопросы, сомнения, Дмитрий Иванович? - спросил начальник
управления, заметив, как по лицу подполковника пробежала тень.
Коваль покачал головой. Разве комиссар не понимает, что после истории
с Сосновским ему, Ковалю, нельзя рисковать. Хотел было скептически
скаламбурить, что, мол, нет в этом деле вообще ничего, в том числе и
сомнений, но сдержался.
- После дела Сосновского и Петрова-Семенова, когда в прокуратуре
пытались ответственность за ошибку свалить на нас, хорошо бы кое-кого
убедить в наших профессиональных возможностях, - сказал комиссар, не глядя
на Коваля.
"Как в книге читает", - подумал подполковник.
А комиссар невозмутимо продолжал:
- Скандал с этим Гущаком. Человек вернулся из длительной эмиграции на
родину и - на тебе! - погиб. Что это? Несчастный случай? Или что-то
другое? Мы обязаны разобраться. И просто-напросто по-человечески, и
потому, что в эмигрантском болоте поднимут вой: дескать, убили мы. У