"Эллен Кашнер. На острие клинка ("Клинки Приречья" #1)" - читать интересную книгу автора

часть нобилей Всхолмья успела пробудиться ото сна. Всхолмье гордо
возвышалось над остальным городом. Повсюду вздымались дворцы и особняки,
временами уступавшие место ухоженным газонам; виднелись вычурные ворота, а в
тех местах, где вода в реке была чище всего, - частные причалы. Всхолмье
могло похвастаться широкими улицами и хорошими дорогами, построенными
специально для того, чтобы по ним могли ездить экипажи нобилей. Обычно
обитатели Всхолмья проводили утро в праздности, обмениваясь между собой
записками, начертанными на цветной надушенной бумаге, которые знать сочиняла
и читала, сидя в нижнем белье за чашечкой шоколада и маленькими хрустящими
треугольными тостами (считалось, что после ночных пиров ничего другого есть
не следует). Однако после дуэли в саду всем хотелось как можно скорее
обменяться мнениями о событиях прошедшей ночи, и у многих не хватало
терпения спокойно дождаться ответа на посланные записки, поэтому на улицах
Всхолмья в то утро было непривычно многолюдно, а по мостовым грохотали
кареты.
Герцог Карлейский оставил город. Насколько удалось узнать, меньше чем
через час после поединка герцог покинул празднество, устроенное лордом
Горном, и вернулся домой; невзирая на снег, велел заложить экипаж, после
чего еще засветло отбыл в свои владения на юге, не сказав никому ни слова.
Линч - первый из мечников, вышедший на дуэль против Сент-Вира, умер примерно
в десять утра, поэтому не удалось у него уточнить, действительно ли его
нанял герцог. Впрочем, поспешный отъезд герцога после поражения Линча
свидетельствовал о том, что именно так и было. Сент-Вир же скрылся в
Приречье, однако все ожидали, что его наниматель немедленно заявит о себе и
своих правах на блестящую победу над герцогом Карлейским. И тем не менее
патрон Сент-Вира покуда так и не объявился.
Тем временем лорд Горн никак не мог успокоиться, громко возмущаясь
ущербом, нанесенным его зимнему саду, не говоря уже о потере мечника,
принадлежавшего его дому, - пылкого Де Мариса. Впрочем, как заметила леди
Холлидей в разговоре с герцогиней Тремонтен, негодование Горна было вполне
объяснимо. Лорд, вне всякого сомнения, желал извлечь из случившегося
наибольшую для себя выгоду, рассчитывая, что горожане надолго запомнят
празднество, устроенное у него и вошедшее, благодаря состоявшейся дуэли, в
разряд незаурядных. Обе дамы присутствовали на поединке, собравшем сливки
аристократического общества, со многими представителями которого герцог
Карлейский был в ссоре.
- Ну, наконец-то, - произнесла герцогиня, изящно склонив голову. -
Похоже, мы избавились от общества герцога Карлейского на всю оставшуюся
зиму. У меня нет слов, чтобы отблагодарить загадочного противника, нанявшего
мечника. Герцог - настоящий мерзавец. Ты знаешь, Мэри, как он оскорбил меня
в прошлом году? Не знаешь? Ну и ладно, но я тебя уверяю, что такой обиды
никогда не забуду.
Мэри, леди Холлидей, ласково улыбнулась подруге. Дамы сидели в залитой
ярким утренним солнцем комнате, располагавшейся в особняке семейства
Холлидей, и попивали из крошечных чашечек горький шоколад. Обе собеседницы
были наряжены в пышные кружевные одежды, отчего женщины напоминали богинь,
рождающихся из морской пены. Их волосы тщательно расчесаны и уложены, брови
приведены в идеальный порядок. Сквозь кружева то и дело проглядывали кончики
ухоженных пальцев, напоминавших розовые ракушки.
- Поэтому, - подытожила герцогиня, - нет ничего удивительного в том,