"Епископ Кассиан. Христос и первое христианское Поколение " - читать интересную книгу автора

упоминают группу людей, стоявших поодаль (Лк 23:49), при чем особо
выделяются женщины, служившие Ему и пришедшие за Ним из Галилеи. Матфей
(27:55-56) и Марк (15:40-41) называют их по именам. У подножия креста
стояли, по свидетельству Иоанна (19:25-27), Пресвятая Дева, ученик, которого
Иисус любил, и еще несколько женщин: две или три, в зависимости от того,
отождествляем ли мы или различаем сестру Матери Иисусовой и Марию Клеопову.
Заслуживает внимания, что, по свидетельству Ин, Мария Магдалина была в числе
предстоящих, а по свидетельству синоптиков, стояла вместе с другими
галилейскими женщинами поодаль. Если эти два свидетельства относятся к
разным моментам, они могут оказаться вполне совместимыми одно с другим.
Увидев у креста Матерь и возлюбленного ученика, Господь усыновил ученика
Матери. И с этого часа ученик взял Ее к себе. Эту духовную связь ученика с
Матерью запечатлело предание о последних годах Ее жизни.
Пригвожденный ко кресту, Господь сказал несколько слов, которые
сохранены разными Евангелистами. Их последовательность не может быть,
поэтому, установлена с полною точностью. Тем не менее, нижеследующий порядок
представляется наиболее вероятным. По свидетельству Лк (23:34), первым
словом Иисуса со креста была молитва за мучителей, не ведущих, что творят.
Эта молитва относилась, прежде всего, к исполнителям приговора, но
распространялась, вероятно, и на его виновников (ср. Деян 3:17, 13:27 и,
особенно, 1 Кор. 2:8). Вторым словом могло быть усыновление ученика Матери
(Ин 19:25-27), после чего, по свидетельству того же Евангелиста Иоанна
(19:18-29), Господь сказал: "жажду", и к Его устам была поднесена губка,
напоенная уксусом. Четвертым словом мог быть ответ Иисуса благоразумному
разбойнику (Лк 23:43), догматическое значение которого заключается в
различении Царства Божия и рая, как его предвосхищения после смерти. На
просьбу разбойника вспомнить о нем, когда Господь придет во славе Царства,
т. е. в неопределенно далеком будущем, Иисус обещает ему, что он в этот же
день будет с Ним в раю. Как уже было отмечено, это учение о блаженстве
спасенных, наступающем тотчас по смерти, прежде общего суда, предполагается
и притчею о богаче и Лазаре (Лк 16:19-31). Затем Господь испустил вопль
богооставленности (Мф 27:46, Мк 15:34). Он был выражен словами псалма
(21:2), и тем самым, заключал мессианское самосвидетельство, но он
знаменовал и предельную точку страдания Иисуса, крайнюю степень уничижения
Сына Божия. После этого наступил конец. Евангелист Иоанн передает (19: 30)
слово совершилось, от того греческого корня, которое говорит о достижении
совершенства, в частности, о прославлении Иисуса, к которому ведет путь
Страстей, совершелось в устах Иисуса в час Его смерти, приобретает, тем
самым, особую значительность. Последнее слово Иисуса, несмотря на вопль
богооставленности, было обращено к Отцу. Умирая, Он предал Свой Дух в Его
руки (Лк 23:46, ср. Мф 27:50, Мк 15:37). Тогда наступила смерть.
Синоптики свидетельствуют о тех знамениях, которыми была отмечена
смерть Иисуса, и которые сообщают ей значение события космического порядка.
Это, во-первых, тьма, которая облегала землю от шестого до девятого часа (Мф
27:45, Мк 15:33, Лк 23: 44), т. е., по нашему счету времени, от полудня до
третьего часа дня, когда воплем богооставленности Господь отметил предельную
точку Своего страдания. Лука прямо говорит, что померкло солнце (23:45а).
Прекращение тьмы в девятый час, т. е. в час смерти, отвечает Иоанновскому
совершилось: в смерти уже брезжит слава. В момент смерти раздралась храмовая
завеса. Этот эпизод, которому Евангелисты придавали особое значение, так как