"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора

Костя лично помнил из детства двухлетнюю Любу Городовикову, во дворе на
руках у няни она тянула ручку с указательным пальчиком вперед, как статуя
Ленина, и квохтала Косте: "Кох, Кох!" Ее уронили из окна.
Писать о подобном Касаткину все же не хотелось. Ужасы страшны ночью, а
днем кровавые тени не так занимательны. "Плохих" тем и без убийств много.
Но криминал гони в дверь, войдет в окно. Последние майские дни
Касаткин дежурил по ювелирным магазинам: в Москве грабили именно ювелирку.
Грабили невинно-просто: входил в дальний, выхинский или митинский,
магазинчик человек - безволосый, яйцеголовый, в очках, с бородой - просил
показать кольцо с брильянтами, выставлял продавщице дуло, отходил с
брильянтами к двери и растворялся.
Костя писал о брильянтовом грабителе однообразно, потому что грабежи
были однообразны. Преступник был, явно, ловкий и хитрый. Грабь так и грабь
до Страшного Суда. Особых примет нет. Некоторые говорили - лысый. Одна
продавщица заметила, что под бейсболкой он не лыс, а как-то неестественно
гладкоголов. Все, в общем, накладное. Словно, почуяв легкую наживу, воскрес
и приехал в Россию из Франции Фантомас.
"А где бы в Москве, - фантазировал Костя, сидя по вечерам дома на
подоконнике, - Фантомас поселился?"
Касаткин обводил глазами двор, стены, окна, ряды машин, мельтешню
людей. "Пожалуй, - отвечал он сам себе, - лучшее для Фантомаса место -
филиал Кремля и хрущобы".


2
ЦАЦКИ НУЖНЫ ВСЕМ

Газета "Это Самое" помещалась в сретенском тупике в выселенной
трехэтажной развалюхе с вывеской "Ариадна-интернешнл". Шесть бывших
коммуналок, по две на этаж, снимал тихий бизнес, в одну, на первом этаже,
впустив этосамовцев. Желтый фасадик, шершавая входная дверь с древним
ящиком "Для писем и газет", три записанных котами ступеньки, три шага во
тьме, дверь направо - и ты в редакции, в трех комнатах с новыми обоями и
белыми лампами.
Костя поздоровался. Глеб и Паша кивнули - и в компьютеры, Виктория
Петровна говорит по телефону, отвернувшись к окну, шефа нет.
Вазик, главред Вазген Петросян, в газету ничего не писал, кончил
Плешку, но был человеком по-армянски коммерческим. Парень не крупный,
подвижный. Он мог бы торговать и богатеть. Про связи свои Вазген не
рассказывал. Но про душу - да. Любил Атлантиду, тайные способности человека
к духовному господству над природой, в общем, всё блаватское. Его и звали
Вазик-Блавазик. Восточные глаза Блавазика поблескивали. Заниматься высоким
ему нравилось.
Кольцо, пышное, как женское, но массивное, мужское, болталось на
тонком пальце. Свалиться кольцу не давал сустав.
Блавазик начинал разговор с улыбкой, но заканчивал деловито и не очень
приветливо.
Воскресный еженедельник в восемь полос, газета выходила уже два года и
не разорялась. Деньги, впрочем, Блавазику давало какое-то "Аум-Синрикё" за
рекламу живой воды.