"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

Женщины предлагали хахалей, мужчины вставляли через каждое слово -
"Нинуля": "Мне, Нинуль, кочанчик, Нинуль".
Касаткин, однако, не успел влюбиться. Капустница сама влюбилась в
него.
Два раза, покупая кочан, Костя улыбнулся Нинке, на третий угостил ее
жвачкой. Притом сам жевал и выдувал пузыри.
Сказать он ничего не сказал. Но Нинка жадным сердцем поняла. Влюбилась
она без памяти.
Теперь, когда он входил в магазин, видел: Нинка не подает виду, но
счастлива, что он здесь.
Ухаживать стало неинтересно. Страданий не предвиделось. Грязные овощи
и овощехранилищный запах раскопанной могилы не возбуждали.
Нинка прихорашивалась больше и больше, сделала перманент и стала
совсем подольской девкой.
Костя улыбался уже не так нежно, но улыбался. Капустница смотрела
страстно, умоляюще, а его тошнило.
И все же глаза ее были прекрасны.
Костя вел себя благородно. Проводил до дома и прокатил на машине. Не
обнимал и в гости не напрашивался. Целовал в щеку, не прижимаясь и не
задерживая губ на коже. Кожа у Нинки царапала, как наждак.
Бабье лето прошло быстро и ровно. Жизнь радовала. Поздняя осень была
Костиным любимым временем года.


7
ПРИЕХАЛ В МАСКВА - СИДИ ТЫХО

Все казалось ясно вокруг. Костины соседки были известны в Митино.
Народ их уважал. Мира Львовна - лечила, по слухам, бескорыстно, Харчиха -
вкусно и дешево пекла, Бобкова - опекала пенсионеров. С Ольгой Ушинской
родители, дети и выпускники здоровались искренне. "Здрасьте, Ольгиванна", -
говорил краснолицый мужик Кучин, хозяин овощного. "Здравствуй, Федюшенька,
опять пьешь, детка, как не стыдно". А те, кто на нее обижались, не мстили.
Шептали ей вслед: "Гадина, поставила кол ни за что, сука, сволочь". Вот и
всё.
Всё, словом, было на свету.
В правом отсеке жили мужчины грубоватые, но тоже понятные. Достойные
соседки как бы оправдывали их собой. Ничего подозрительного не было.
Сразу за Нинкой проживал бывший начальник, Беленький Петр Яковлевич,
потомок чекиста Якова Беленького. Яков Беленький казнил в подвале Чека.
Петр Яклич служил кадровиком в МИДе. Раньше занимал он хоромы в Костином
Доме на набережной. Жена умерла, дети выросли и пошли в деда Якова, палача.
Отселили, то есть выгнали, папашу. Выглядел старик убого. Голова тряслась,
а на дряблых щеках краснела склеротическая сетка сосудов. Смотреть на это
было невыносимо.
За последней дверью жил ученый человек, аспирант Жиринский, Лев
Леонидович. Недаром говорят - есть мистическая связь человека с именем.
Жиринский был молод, но жирен и дрябл. Он не шел, а плыл, уныло свесив
голову. Лёва носил густую бороду и очки с сильными линзами. Занимался
древним миром. Нового мира чурался. Казалось, потому и жил Жиринский на