"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

16
СКАЖИ МНЕ "ДА"

- Не пойму... - сказала Катя.
- Что - не поймешь?
- Откуда в наш деловой век такая дичь. Всем нужны деньги. Зачем
тратить силы на изуверство? Какая кому корысть? Нет, конечно, это
шизофрения.
Костя вспомнил чей-то странно острый взгляд, когда выходили они с
Нинкой из "Патэ&Шапо".
- Почему шизофрения...
- А что же?
- Мало ли нормальных паскуд. Вспомнилась знакомая обувь Опорка в
"Принце". У всех тайные грешки.
- У них тоже своя логика, - договорил он. - Надо влезть в их шкуру.
- Не нужна мне паскудная шкура.
А верхних бомжей замели.
В споре за верхнюю ступеньку Поволяйка написала, как умела, жалобу в
милицию. Донос, что товарищи ее - жопочники и падлы.
В Чистый понедельник ступеньки очистились. Вечером пришел участковый и
увел Серого, Опорка и двух случайных. Жалоб, кроме поволяевской телеги, на
них не имелось. Но участковый оказался новый. Прежний, Голиков, прошел на
довыборах в гордуму. Обещал лоббировать. Но теперь он был далеко. А этот
сразу посадил Серого и Опорка в ИВЗ разбираться, кто такие.
Впрочем, долго в изоляторе их держать не могли. Обвинить было не в
чем. А если и было, сумму откупиться они бы насобирали. Костя, выходя из
лифта, поглядывал на чердачную лестницу. Но пока никто не сидел. Пропала и
Поволяйка. Однажды Костя поднялся по ступенькам и присмотрелся к замку:
замковая скоба висела в одной петле. Костя толкнул решетку и вошел на
чердак.
Помещеньице было голым и довольно сухим. Всей грязи - скомканные
газеты и ржавая короста на трубах. Когда-то они текли. Но с течью боролись,
видно, не особенно. Ржавчина сама законопатила течь. Только в одном месте
под трубой стояла бутылка, поставленная точно под каплю. Капля висела
неподвижно, бутылка была пустая, с желтой лужицей на донышке.
На стене тускнело оконце - выход на крышу. От оконца, неплотно
закрытого, дуло. Костя подошел и вдохнул ветер. Прямо под носом край крыши
и тот же вид, что у них с Катей, на подмосковную лесную даль. Черная дымка
полна гнусных тайн, но все же она выше и значительней их. Костя оглянулся
на газетный хруст. В углу сидела Поволяева и мотала головой.
- Здрств, Кстин, - сказала она, тяжело ворочая языком. - Дбро пжлвт.
Поволяйка подняла голову и хотела посмотреть по-женски восторженно, но
не смогла зафиксировать взгляд. Голова упала.
- Анна Ивановна. Здрасьте, - сказал Костя. - Вы живы.
- Жв.
- У вас тут уютно.
- У не всгд тк. Сдись. Тбе чё?
- Мне?