"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

Костя побежал назад и остановился на пороге. Дверь была не заперта. Он
вошел и заглянул в щелку в ванную.
Над унитазом Жиринский сложился пополам. Его рвало.


21
НОВАЯ ВЕРА

В голове стало брезжить. Все же надо проверить всё, - решил Костя.
Ведь на проверку, к примеру, его августовское озарение с Фантомасом
оказалось курам на смех.
Винить хотелось чеченцев, китайцев или цыган. И все же вероятней, что
преступник был свой человек. Действовали тут уверенно. Чувствовалась рука
аборигена. Пропавшие доверились кому-то знакомому.
На повестке дня стояли "черные доктора".
По Костиному наущению Катя попросила своих учеников-чернодокторцев
пустить на бдение "мальчика, ищущего истину". Сказали нехотя - пусть придет
на смотрины.
Костя натянул толстовку с капюшоном до глаз, заложил за щеки шарики,
вдел в ноздрю Катину бриллиантовую клипсу и пошел открывать новую истину.
"Доктора" занимали физзал и две раздевалки. Зал был общей молельней,
раздевалки - отдельными, одна паствы, другая - Учителя. Вход из зала в
раздевалки прикрывался черной парчой.
Радеть собралось человек сорок пожилых людей в белых майках. Майки на
пенсионерских корпуленциях сидели, как на корове седло. Сами пенсионеры
сидели в четыре ряда на ковриках и покачиваниями показывали движение духа.
Припоминали, казалось, парад гимнастов 30-х годов. Сзади пристроились трое
Катиных парней и Костя. Парни качались почти всерьез. В белых футболках,
они слились с группой. Но и Костя в желтом и с серьгой в носу не выделялся.
Он в капюшоне, старики - шуты. Все квиты.
По углам стояли тренажеры из телерекламы "Звоните прямо сейчас".
Никель поверхностей махрился от пыли.
Впереди посредине помещались бумбокс и пуф.
Из бумбокса звучало горловое пение ительменов. Видимо, запись
тувинского ансамбля "Хуун-Хуурту".
Полчаса верные качались самостоятельно, потом крайний задний парень
встал и вышел.
Пение перешло в воркование. Верные пригнулись. Парча отдернулась.
Вышел Беленький Петр Яковлевич в черной тоге, и парча задернулась. Костя
понял: он и есть Учитель.
Явился не жалкий старичок, а сам Авраам. Костя и узнал-то его только
по профилю. Такой же длинноносый со срезанным лбом висел на их берсеневском
доме на мемориальной доске Беленького-старшего.
Петр Яклич сел на пуф. Некоторое время он сидел молча. Верные
клонились над своими ковриками. Из бумбокса гулькал дикарь.
Потом гульканье перешло в скрежет, верные выпрямились и выразили
поднятыми руками высшую степень готовности, а Беленький заговорил.
Собственно, членораздельной речи не было. Слышалось что-то
ритмическое, но бессвязное смыслово - слова, наложенные на ительменское
пение.