"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

Перед зеркалом, дома, Беленький явно отрепетировал.
Как понял Костя, был прабог, да сплыл во тьме начала, но поручил
Учителю поддерживать и наполнять старость вечной молодостью.
Видимо, готовясь в великие гуру, Пет Яклич почитал брошюрки на уличных
лотках и послушал "Радиоодин". Взял мещанские фантазии Штейнера, лукавство
Порфирия Иванова, китайскую дыхательную гимнастику, добавил пафоса
постсоветских неоязыческих игр на природе. Остальное шло от личного
оскорбленного самолюбия и несправедливой пенсии. На базе всего этого
основал учение.
Чернодокторианство - свет из черноты начала от прабога через гуру к
преданным при мудром созерцании жизненного потока посредством лечебной, но
щадящей физкультуры - оказалось идеальной духовностью для одиноких или
замордованных стариков.
Никакого черного мяса беленьковская вера, вроде бы, и не требовала.
Весь ритуал - абракадабра и покачивания под дикарские песни. Стариковская
праздность преступной не была.
Спонсор, Канава-сан, конечно, имел свою выгоду. Возможно, каким-то
двадцать пятым кадром внедрял в стариков мысль о неизбежности возврата
Курил. И рассчитывал верно. Старперов не слушали, но, похоронив, говорили:
"Прав был дедушка". А возможно, Канава отмывал доходы от левой
суперэлектроники, вкладывая в бумбоксы и массажеры. Не хватало мессии,
ширмы. В мидовских кадрах ему указали на старый хлам. Впрочем, японоватость
сборища заключалась лишь в сидении на полу. В остальном был местный
пенсионерский колорит.
Но дела Канавы процветали. Газетке "Это Самое" деньги он давал щедро.
И вел себя европейски: ни Касаткину, ни другим не диктовал.
Три Катиных парня удивляли Костю веротерпимостью. Он решил наведаться
к "докторам" вечером.
Школу запирали после семи. У чернодокторцев по договору был свой ключ,
у китайцев - свой, от бокового пожарного хода. Эти существовали вообще
автономно.
Поволяйка, которую Костя иногда поднимался доглядеть, дала информацию.
Пока была человеком, она работала в школе техничкой. Косте она сообщила:
"Напрвомэтжекотёркасведрми".
На первом этаже каптёрка с ведрами могла послужить укрытием.
Радение закончили нововерные к семи. Как раз дойти до дому включить
новости и чаевничать. Костя выскочил из зала первым.
В пустом вестибюле на банкетке под объявлениями двое детей щекой к
щеке рассматривали журнал. На выходе потолок подпирали две колонны. Костя
зашел за колонну и толкнул каптерочную дверь. В каптерке были ведра,
наверняка все еще поволяйкины, табурет и над ним на гвозде линялый черный
халат.
Костя встал на табурет, завесившись халатом, и стоял.
Много раз громыхала входная дверь.
Наконец, рядом старушечий голос пробормотал:
- Суки старые.
Каптерку открыли, поставили еще ведро, высморкались, погасили свет,
прошагали к выходу. Грохнула дверь, что-то позвенело. Наступила тишина.
Костя вышел из укрытия, прошел к лестнице и спустился.
В физзале было темно, но не тьма. Справа в громадные окна светили