"Лев Кассиль. Ход белой королевы (детск.)" - читать интересную книгу автора

вскоре она очень удачно протанцевала "молдаваночку" на вечере школьной
самодеятельности, и все стали прочить ей артистическую будущность. Мать даже
возила ее к какому-то знаменитому балетмейстеру, и тот нашел, что у девочки
есть задатки. Однако часто демонстрировать эти задатки единолично Алисе не
приходилось. В школе почему-то больше устраивались выступления всего
танцевального и хорового кружков. Тогда она стала писать стихи, ибо это дело
совсем уж не "хоровое" и в стенной газете можно было крупно ставить свою
подпись "соло". Вообще Алису считали разносторонне одаренной девочкой. "Она
выделяется",- говорили педагоги. И правда, она была весьма способной, но эти
разнообразные способности возбуждали лишь недолгие увлечения, не порождая той
всепоглощающей страсти, которая завладевает человеком безраздельно и
свойственна лишь истинному таланту. Она достигала известных успехов в том или
ином занятии, но быстро охладевала к нему, если оно не давало ей случая
немедленно выделиться среди других.
Так было и в спорте. Быстро и удачно выдвинувшись, обойдя не очень
серьезных конкуренток, она стремительно завоевала высокое звание всесоюзной
чемпионки и долгое время удерживалась на этом почетном месте. Иногда ей просто
везло - она не встречала серьезного соперничества. Кроме того, Чудинов, не
только замечательный тренер, но и великолепный тактик лыжной гонки, был
жестоко требователен в период тренировок и очень расчетлив и гибок в
составлении графика гонки применительно к данным Алисы...
Но ей вскоре наскучили занятия с этим чересчур требовательным, неумолимо
взыскательным тренером. Они разошлись во взглядах на цели спорта.
В первый год своих занятий с Чудиновым Алиса немножко увлеклась им самим и
потому беспрекословно выполняла все подчас придирчивые требования своего
воспитателя. Потом она убедилась, что тренер ее, как она заявила подругам,
человек в личной жизни безнадежный, его не расшевелишь. Она пересмотрела свои
увлечения и симпатии, поостыла и к тренировкам, в состязаниях строила
откровенный расчет на случай, везение, игру удачных обстоятельств. "Она
немножко авантюристка",- часто жаловался мне Чудинов, убеждаясь, что Алиса не
улучшает показателей, не движется вперед, и он, по-видимому, оказался плохим
психологом, понадеявшись лишь на природную одаренность своей ученицы. А он
слишком много говорил о ней прежде в комитете, даже перехвалил... И теперь
толковали, что это он обманул надежды, которые всеми возлагались на него и
Алису: не сумел найти верный подход к способной спортсменке.
- Здравствуйте, Кар! - воскликнула, узнав меня, Алиса и хохотнула.
У нее был противоестественно быстрый, с мелкими частыми всхлипами хохоток,
словно прокручивали обратным ходом пленку на магнитофоне.
- Здравствуйте, Кар! А я вас сразу не узнала - быть вам богатым. Скоро,
может быть, премию цапнете? Не забывайте тогда старых друзей. Что, вы уже
уходите? Жаль, лучше бы поговорить всем вместе.
- Он торопится,- перебил Алису Чудинов.- Кроме того, обо всем уже
договорились. Входите, Алиса.
Мне очень хотелось поговорить с Алисой по душам. Что бы там ни было, ее
бестактное выступление в комитете глубоко задело Чудинова. Оно, вероятно,
после всех разговоров в лыжной секции и послужило последним толчком,
побудившим Степана принять всех ошеломившее решение.
Но сам тоже хорош! Вот характерец! Кто-кто, а я знал упрямство своего
друга. Взять хотя бы ту памятную ночь на Карельском перешейке. Сколько лет
прошло, а он все упрямится и слушать не желает о моей признательности. Но я-то