"Лев Кассиль. Ход белой королевы (детск.)" - читать интересную книгу автора

очевидно, город зачинался у рудничной горы, и называлось тут еще многое по
старинке. Вот улица Большая Кутузка, а есть, должно быть, еще и Малая.
Острожный переулок, Шоссе колодников. Тут, видно, проходил когда-то этап и
звенели кандалы... Казенная улица, Шалыгановка. Здесь, должно быть, немало
было пропито последних грошей... Болотная, Погорелая, Оползенный переулок,
Приказчикова дача. Ну и, конечно, были тут улицы Барачная, Больничная,
Кладбищенская. А вот здесь, видно, город стал пробиваться сквозь тайгу и горы.
Лесной взвоз, Пустая улица - верно, была когда-то раскорчевана и не сразу
застроилась. А вот пошла уже и культура; Водопроводная, Школьная,
Электрическая, Библиотечный переулок и, конечно, широкая площадь Ленина. Туда
выходили старая, недавно еще переставшая быть просекой, а теперь уже улица
Емельяна Пугачева и проезд Джордано Бруно. То были неповторимые следы первых
памятных лет Октября. А вот это уже совсем недавнее строительство: Кирпичный
проезд, Эвакоградская, видно, селились тут эвакуированные вместе с заводами. И
тут же шли улицы Киевлянская и Москвичева, и вели они к большому скверу
Победы, от которого начинался вид на Новорудничный проспект.
Так открывалась перед Чудиновым молодая и своеобразная история городка.
Навстречу пронеслась по обочине улицы группа ремесленников в черных
шинелях. Они катили на лыжах парами. Их сопровождал, тоже на широких
охотничьих лыжах, пожилой воспитатель в светлых чесанках и меховом треухе.
Обгоняя приезжего, скользил вдоль дощатого настила солидный служащий. У него
были короткие лыжи, а на груди он повесил при помощи особой лямки портфель,
чтобы не мешал работать палками на ходу.
Румяная молодуха, должно быть домовитая хозяйка, легко пересекла на лыжах
путь Чудинову. За спиной ее погогатывал гусь, голова которого торчала из-под
клапана вещевого мешка.
Чудинов уже с некоторой настороженностью отметил про себя это обилие
лыжников на улицах городка, который по его собственному выбору должен был
стать отныне местом новой деятельности и убежищем от прежних увлечений.
Налетевший порыв ветра сорвал с крутой крыши дома маленький вихрь снега,
твердые снежинки и ледяшки застучали в афишу, наклеенную на огромном щите. Все
более мрачнея и уже охваченный недобрыми подозрениями, Чудинов прочел:
"Скоро традиционная ежегодная гонка лыжных городских команд на дистанции:
Зимогорск - Рудник - Аэропорт.
Участвуют команды: "Маяк", "Радуга", "Руда" (Обогатительная фабрика)".
И тут, как впоследствии признался мне сам Чудинов, он уже окончательно
засомневался в тех сведениях, которые я ему сообщил относительно Зимогорска.
Поставив чемодан на снег, он еще раз взглянул на афишу и стал скрести затылок
под пыжиковой шапкой, сдвинув ее на перед до самых бровей, что обычно не
предвещало ничего хорошего.
"Да-а-а... Приехал,- подумал он и выругался.- Кажется, тут кое-что слышали
о спорте. Эх, было б мне Вологду выбрать!"
И, решительно подхватив чемодан, он двинулся дальше. В конце концов, он
совсем не обязан раскрываться перед местными спортсменами, с которыми не
собирался заводить знакомства, что сам в прошлом имел кое-какое отношение к
лыжам! Да никто его и не тянет за язык. А думать, что кто-нибудь из местных
слышал его имя, не приходится: слишком много времени прошло с той поры, когда
фамилия Чудинова гремела над всесоюзной и европейской лыжней. А как тренер...
Впрочем, кто же помнит фамилии тренеров!
Он подошел к большому двухэтажному зданию, часть которого была еще в