"Лев Кассиль. Трансбалт" - читать интересную книгу автора

нельзя было исключить из судьбы капитана Галанина. Длинная история,
монотонная и заученная наизусть, как алфавит морзянки: "Або, Бессарабка,
Вавилон, Голова, Догадка..."
Поторопившаяся старость. Вдовство. Потом вторая жена, молодая, ушедшая
вскоре к молодому. Запоздалое, неуклюжее отцовство: осталась маленькая
дочка. Запой - беспробудно. Пьяная вахта, удар, треск и... параграф третий
"Чартерпартии Бристольского канала", по которому ответственность за
происшествие исключалась для фрахтователя, но целиком лежала на капитане...
На суде Галанина выгородили его послужной список и мужественное
прошлое. Вспомнили, как увел он близ Керчи пароход у белых, заглянули в
безукоризненные судовые журналы кораблей, которые он водил. Но ощутимый
спиртной душок вился над материалами дела. За благо рассудили, что пора
старику на покой. И его мирно списали на берег. Ему назначили даже небольшую
пенсию. От сухопутной службы он отказался наотрез и перебрался на родину, в
Киструс. Там у него был домик, принадлежавший покойной жене. Кухонную
половину он сдал жильцам, в чистой поселился сам с дочуркой.
Дочку звали Елочкой. Настоящее ее имя было Елена.
Улица наградила ее кличкой - "капитанская дочка". И она с гордостью
носила это прозвище. Ей шел девятый год, Елочке Галаниной. Она росла
тоненькой, раздумчивой девочкой. У нее была привычка вытягивать шейку и
высоко задирать острый подбородок. И ее чахлая фигурка всегда казалась
приподнятой на цыпочки, словно Елочка тянулась заглянуть по ту сторону
обычного.
- Нет, не жилица она, - сокрушались сердобольные соседки, - по ей уже
тень пошла.
- Не говорите! Были бы кости, а мясо нарастет, - утешали другие. -
Конечно, без матери какое воспитание! Тем более морской человек. Грубость...
Но Елочка была ласкова, привязана к отцу, а капитан научил ее любить
море. Елочке было четыре года, когда Галанин рассадил о волнорез моря свой
пароход. Она почти не помнила моря, разве только вот поскрипывание каюты,
струны лучей, натянутые между жалюзи и зайчиком на полу, потом - отвинченный
иллюминатор, как объектив, вбирающий свет, ветер и брызги, наконец, бегущий
мрамор отблесков на корме. Вот и все, что осталось от моря.
Но Елочка любила вспоминать о нем, как вспоминают о забытой бабушке,
хорошо знакомой по чужим рассказам. Она рано и легко научилась читать,
причем одновременно с букварем нетерпеливый капитан показал ей международный
свод сигналов флагами и азбуку Морзе. Вскоре она могла подписывать свое имя
с одинаковым успехом буквами, флажками и тире-точками.
Последнюю премудрость она постигла с особенным удовольствием. Ей очень
нравилось, что для каждой буквы, чтобы легче запомнить, было выдумано свое
слово: А - Або, Б - Бессарабка. Слова делились на слоги: если в слоге было
"а", то ставилась точка, если нет, то тире. Поэтому легко было запомнить:
А - А/бо, это точка и тире. Б - Бе/сса/раб/ка - тире и три точки. "Або,
Бессарабка, Вавилон, Голова, Догадка" - это стало любимой считалкой Елочки.
Потом Елочка взялась за книги капитана Галанина. Здесь были лоция* и
навигация**, уставы кораблевождения, словари, учебники, космографии,
сборники торговых договоров, тексты коносаментов и т. д.
______________
* Лоция - книги, содержащие подробное описание водных бассейнов,
характеристику рельефа дна, опасностей и системы их ограждения и т. н.